Неоновый дождь

— Я перезвоню вам через пару минут, — сказал он И повесил трубку.

В самом деле, не прошло и полутора минут, как телефон зазвонил. Какие же они там все пунктуальные.

— Мы все за него беспокоимся. Отметки о его приходе на работу нет, и в мотеле его тоже нет, — сообщил он. — Это вы отправили на тот свет Сегуру?

— Да.

— Неважный день тогда выдался, правда? — спросил он и засмеялся.

— У вас у всех такое чувство юмора?

— У нас агент пропал, лейтенант. Вы можете что-нибудь нам сообщить?

— Он собирался встретиться с одной мексиканкой-стриптизершей из бара в пригороде, возле аэропорта. Она говорила ему, что может вывести его на парочку ребят Сегуры.

— Нам уже известно о ней. Есть еще какая-нибудь информация?

— Это все.

— Оставайтесь на связи. Заходите к нам на чашечку кофе. Нам нужна более надежная связь с вашими людьми. Кстати, лейтенант, агент Фицпатрик иногда выходит за пределы наших правил. Но это не означает, что некоторые местные блюстители могут себе позволять вмешиваться в наши дела. Картина ясна?

Затем последовала пауза, и на том конце положили трубку.

Уже на исходе дня я поехал за город, в Метари, где снимала квартиру та самая мексиканка. Дома никого не оказалось, и управляющий сказал, что он не видел девушки по имени Гейл Лопес или ее дочери вот уже пару дней. Я приклеил маленький кусочек скотча к двери и косяку и поехал в густеющих сумерках к аэропорту в стрип-бар.

Реактивные самолеты поднимались со взлетной полосы в воздух над дорогой и с ревом пролетали над крышей бара по бледно-лиловому небу. Кирпичное здание было выкрашено в пурпурный цвет, дверь была покрыта красным лаком, а внутри пахло сигаретным дымом, кондиционированным воздухом и антисептиком для уборных. Позади барной стойки шел подиум, где дежурный комик с мятым желтоватым лицом давал вялое и скучное представление, которое никто из присутствующих не слушал. Когда он дошел до середины, какие-то байкеры в углу завели музыкальный автомат и врубили его на полную громкость.

Бармен был крупным лысеющим мужчиной около тридцати с большой крепкой головой. Редкие пряди волос на макушке жирно блестели, а по бокам были гладко зачесаны. Одет он был в черные брюки, белую рубашку и черную бархатную жилетку, как профессиональный бармен, но мощные руки и шея, широкая грудь и деревянный молоток на полке позади него выдавали в нем нечто другое. Я спросил у него про Гейл Лопес.

— Вы не узнаёте меня, лейтенант? — спросил он, улыбнувшись.

Я попытался разглядеть его сквозь дым и ослепительный блеск прожекторов со сцены.

— Это было пять или шесть лет назад, если не ошибаюсь? — сказал я. — Что-то насчет грузовика по доставке до востребования газеты «Пикаюн».

— Точно, восемь лет назад все было, но вы меня так и не выслушали тогда толком, лейтенант. Ну да не важно. Но как я ни стараюсь держаться от таких дел подальше, обязательно во что-нибудь вляпываюсь. Понимаете, что я имею в виду? И все же позвольте попросить вас о небольшой любезности. Моему начальнику совсем не обязательно знать об этой ситуации, правда? Он хороший парень, не любит нарушать закон, и ему не понравилось бы, что я работал во всяких дряных заведениях, но некоторые ребята из профсоюза точили на меня зуб и не хотели отдавать мне назад мою карточку, а ведь здесь не на каждом шагу найдешь работу, где можно сделать шесть долларов в час плюс чаевые. Да, в такой дыре, как эта, работать унизительно. Вот этими руками я вытаскиваю окурки из унитазов, скребу туалеты и драю шваброй полы каждый раз, когда одного из этих гребаных козлов вырвет. Что вы хотите выпить? Плачу за вас.

— А, сейчас ничего. Что там насчет Гейл Лопес?

— Ну, здесь такая текучка с этими девками, вы же понимаете. Здесь клиентура та еще, лейтенант, — латиносы, курильщики опиума и прочая шваль, которая отирается тут до тех пор, пока с катушек не съедет, понятно, что я имею в виду? Вот сюда каждый вечер приходит один парень и кидает в свое виски колеса, а потом, когда я ему говорю: «Чудесная погода сегодня» или «Ну и дождь сегодня хлещет», он отвечает: «Ннн-да». Я спрашиваю его, хочет ли он еще выпить, а он отвечает: «Ннн-да». — «Хочешь еще немного орешков?» — «Ннн-да». — «Здесь не стоит так пыжиться». — «Ннн-да».

— Да нет, Чарли, я толкую о человеке, у которого все лицо в веснушках.

— Такого я никогда не видел. Оглянитесь вокруг, лейтенант. Такого парня здесь сразу бы заметили, как белую ворону. Ну, по-любому, спросите у своей танцовщицы. Она здесь будет через час.

Я посмотрел два номера с полудюжиной обнаженных девиц, танцевавших под нестройные звуки трио музыкантов. На лодыжках и талиях у девушек болтались тоненькие золотые цепочки, а лица, казалось, сияли от некоего внутреннего самолюбования, которое не имело ничего общего с окружающим миром. Они покачивались, подняв руки над головой, как будто двигались под водой, а встречаясь друг с другом взглядом, на мгновение оживали, и глаза их вспыхивали неким тайным огнем.