Неоновый мираж

– Великолепно! Тебя что, привлекает подобная жизнь? Кстати, ты хоть знаешь, как меня зовут?

Она напрягла свою память, потом произнесла:

– Нэт?

– Тепло. Нат. Никогда не ложись в постель с незнакомыми мужчинами. Меня зовут Нат Геллер. Я частный детектив и иногда ношу с собой наган.

Она улыбнулась, одарив меня жемчужно-белой улыбкой.

– Действительно?

– Ты считаешь, что все, что было вчера, – в порядке вещей, насколько я понимаю. Она пожала плечами:

– Я не вижу причины, по которой жизнь должна быть скучной и серой.

– Воспользуйся моим советом, – сказал я, бросая ей ее атласное голубое платье. – Иди в школу бизнеса, найди работу. Найди мужа. Держись подальше от Вирджинии Хилли. Она превратит тебя в шлюху.

Мои слова взбесили ее. Она вскочила с кровати и стояла совершенно обнаженная передо мной, грозно потрясая в мою сторону пальцем.

– Не называй меня шлюхой, ты, вошь паршивая! Я никогда и десяти центов ни у одного мужчины не брала!

Ее маленькие аккуратные груди вздрагивали при каждом слове. Волосы на ее лобке были густыми и почти черными, и маленькая черная дорожка поднималась к ее пупку.

Я стоял перед ней в трусах. Вид обнаженного женского тела невольно подействовал на меня. Она заметила это, и ее лицо растянулось в улыбке.

– Тебе не кажется, что ты лицемеришь, а, Натан Геллер? Ведь все твои грязные мысли выдают тебя с головой.

Ее слова смутили меня, и я вышел в соседнюю комнату, чтобы одеться. Пока я одевался, она тоже привела себя в порядок и вышла ко мне в своем легком атласном голубом платье, подчеркивавшем упругость ее груди и стройность тела.

– У тебя есть машина? – спросила она.

– Есть, – ответил я, – но она припаркована около моего офиса. Примерно в двух кварталах отсюда.

– Ты не мог бы отвезти меня домой? Я не хочу толкаться в трамвае в этом, – она сделала жест рукой, указывая на свое платье, – а на такси у меня нет денег.

– Я могу тебе дать на такси.

Ее лицо приняло жесткое выражение.

– Я не хочу брать никаких денег у тебя, Нэт. Нат.

– Хорошо, я отвезу тебя.

Она слегка улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки. У нее было лицо ангела и, черт возьми, божественное тело.

– Извини, я был груб с тобой, – сказал я, когда мы садились в мой коричневый «форд».

– Все о'кей. Мне приятно, что это тебя волнует.

– Ты должна держаться подальше от этих гангстеров. А также от Вирджинии Хилл.

– Ты был достаточно любезен с ней.

– Я – другое дело. Мне приходится вращаться среди них. А тебе нужно найти другой круг общения. Считаю, тебе также не следует обнажаться перед разного рода фотографами.

– Эта работа приносит неплохие деньги. Времена сейчас тяжелые.

– Я не думаю, что твоя семья бедствует. Уверен, что тебе дают достаточно денег на карманные расходы.

– Это все, что ты думаешь?

– Я думаю также, что ты избалованная девчонка. Вот что я думаю.

– Да?

– Да. И найди меня, когда повзрослеешь.

– Зачем?

– Чтобы я сам побаловал тебя немного.

И я довез ее до дома, юную Пегги Хоган, и не видел ее с тех пор, хотя время от времени я вспоминал о ней и запахе ее духов, который напоминал аромат роз.

И вот она была передо мной, в адвокатской конторе, спустя восемь лет, став старше, но внешне почти не изменившись. Видно было, что она стала мудрее. Таково было мое первое впечатление. Позже я убедился, что оно было верным.

– Глядя на тебя, я могу сказать, что ты последовала моему совету насчет школы бизнеса.

– Да, но я еще не нашла себе мужа.

Это «еще» как будто повисло в воздухе. И оно почему-то не вспугнуло меня. «Стать ее мужем – не самая худшая перспектива для мужчины», – подумал я.

– Ну, зато ты нашла подходящую работу.

Она печально улыбнулась:

– Все это было не так просто. Я работаю здесь чуть больше двух лет.

– Да?

– С того времени, когда у папы случился первый удар. Я попыталась стать актрисой после того, как закончила школу бизнеса. Снимала квартиру в Тауэр-тауне, пробовала себя на сцене местного театра.

Я слегка вздрогнул.

– У меня, гм, была как-то в гостях знакомая, которая тоже занималась чем-то похожим.

– О? Кто?

Я назвал имя, оно ей было знакомо.

– Я видела ее фото! – сказала она, ее фиалковые глаза стали в этот момент еще больше.

– Я тоже, – добавил я. – Когда ты ушла из театра?

– После смерти отца. У меня пять сестер, Нат, и я самая старшая. Еще у меня был брат.

– Я знаю. Твой дядя говорил об этом. Я очень сожалею.

Она молча кивнула:

– Джонни был одним из лучших учеников. Он собирался поступать в колледж, но помешала война.

– Его призвали?

– Да.

– Наверное, твой отец хотел, чтобы сын продолжил семейный бизнес?

– Да, он видел в нем преемника. Отец частенько позволял себе выпить лишнего. Но когда мы потеряли Джонни, он... он не мог уже остановиться. Дела его шли все хуже и хуже, и вскоре папа умер. Инфаркт. У него было два инфаркта. Второй он не перенес.

Она рассказала мне об этом спокойно, ровным голосом, однако глаза ее были полны слез.

– И твой дядя помог тебе, – сказал я. – Устроил тебя на эту работу.