15 декабря 1776 года
Натаниэл Мадиган
Я пишу это и боюсь, что Господь никогда не простит нас за то, что мы сделали. Я знаю, что сам никогда себя не прощу. Но ошибки этой ночи необходимо записать, даже если наши грехи невозможно загладить.
У него была лишь одна свеча, потому нечего удивляться, что рука Маркуса подвела его. Джулиан читал гримуар, а мы пятеро произносили слова, вызывающие демона. В самых мрачных фантазиях я не смог вообразить, что увижу подлинное лицо зла – существо, которое ни человек, ни зверь, но что-то среднее.
Маркус подготовил круг вызова ангела, и мы призвали ангела Анарель, чтобы справиться с тварью. Она появилась, и ее потрепанные крылья напоминали скрюченные пальцы старухи. Ярость Анарель превосходила даже ярость самой твари. С чертами, словно вырезанными из прекрасного камня, она совсем не походила на крылатых защитников, изображенных на потолках богатых городских церквей. Она гневалась из-за того, что ее вызвали. А демон, в отличие от ангела, веселился.
Джулиан заговорил первым, без страха глядя на тварь.
– Андрас, Владыка Разлада, мы призвали тебя, чтобы ты выполнил наше приказание во имя Господа. Мы повелеваем найти людей, которые называют себя иллюминатами, и…
Демон засмеялся:
– Ты осмеливаешься приказывать мне? Я управляю шестью тысячами легионов в Лабиринте, а вы стоите передо мной, пять человек, и этот… – он с отвращением посмотрел на ангела, – этот отброс, и считаете, будто у вас достаточно сил, чтобы управлять мною?
Ангел ответила твари бесцветным голосом:
– Я не в первый раз приказываю тебе, Андрас. Или в первый раз, когда тебе придется склониться перед моей волей.
И в это мгновение случилось все сразу.
Андрас пересек круг и заглянул в глаза Маркусу.
А потом вошел в тело нашего друга, и грудь Маркуса расширилась, будто он сделал очень глубокий вдох. Его спина напряглась, он выпрямился так, как не может выпрямиться человек.
Когда Андрас заполнил его, Маркус повернулся к ангелу, и его шея щелкнула, словно одеревенела от нескольких дней сна. Сверкающие черные глаза демона заменили зеленые глаза Маркуса.
Маркус открыл рот и обратился к нам чужим голосом:
– Мне бы следовало поблагодарить всех за то, что пригласили меня в ваш мир. Лабиринт Дьявола переполнен, новых душ слишком мало. Я нуждаюсь в собственном пространстве. – Он обернулся к Анарель, чьи страшные потрепанные крылья то возникали, то исчезали в мигающем огне свечи.
Она выхватила из-за пояса меч, местами чистый, местами покрытый темными пятнами.
– Убить тебя – для меня честь. И за это я буду вознаграждена.
Константин шагнул вперед, держа в руках четки и Библию.
– Маркус ни в чем не повинен, им овладело темнейшее зло. А ты ангел, посланница Господа.
Крылья ангела покрылись рябью, она повернулась к Константину с тем же отвращением, с каким смотрел демон.
– Посланник? Вы так думаете? Я солдат отца, которого вы не знаете. Я предана ему, не вам. Грехи человека превосходят грехи демонов в аду. – Ангел взмахнула мечом. – Среди вас нет невинных!
В полном отчаянии Константин принялся начитывать текст обряда экзорцизма. Джулиан, знавший обряд наизусть, сорвал с шеи распятие и присоединился к товарищу:
Изгоняю тебя, нечистый дух,
вместе со всеми сатанинскими силами врага,
с каждым призраком ада,
со всеми твоими павшими помощниками;
именем Господа нашего Иисуса Христа!
Ангел стремительно бросилась на демона в теле Маркуса, направила на него меч. Другое лезвие, несоизмеримо меньшее, выкованное из стали человеком, возникло в руке Винсента.
И простой кинжал пронзил сияющую кольчугу на груди Анарели.
Анарель остановилась, и на пол церкви хлынула черная, как уголь, кровь.
Винсент уронил кинжал.
Человек, убивший ангела.
Именно так назовут его в книгах, написанных через сотни лет.
Андрас откинул голову, он судорожно дергался, а Константин и Джулиан уверенно начитывали слова ритуала.
Ангел одной рукой зажала рану, а другой что-то достала из-под лат на груди. Она подняла предмет над головой, но за крыльями не было видно, что это.
– Из бездн ада возник ты и в тюрьму между тем миром и этим будешь изгнан. Там и собирай свой легион, Андрас. Обратно в ад я могла бы отправить тебя, лишь ободрав с тебя шкуру, как с тех зверей, что тебе служат.
Ослепительный свет обжег мои глаза.
– Этим ключом я открываю двери твоей тюрьмы, – произнесла ангел, зажимая свою рану.
Пронзительный вопль вырвался из горла Маркуса, и я едва не оглох.
Я отвернулся и зажал уши, понимая, что, если доживу до утра, этот звук будет преследовать меня ежеминутно.
Пусть черная голубка несет тебя… и всех нас.
