Неопознанная

Димитрий наблюдал за мной, глядя поверх плеча Алары.

– Может, и не знала, в отличие от ее матери.

– Я уже слышала эту историю, – отмахнулась я. – Тетя рассказала, как иллюминаты послали одного парня, он притворялся, что ухаживает за ней, хотя на самом деле шпионил. Именно моя мама его вычислила.

– Но твоя тетя не рассказала конец истории, я прав? О том, что случилось, когда она ушла из Легиона?

– Не понимаю, к чему ты ведешь…

Димитрий перебил меня:

– Лучший способ скрыть собственную вину – указать пальцем на кого-то другого. Особенно если от тебя ожидают обвинения, потому что это часть более масштабного плана. Друг Фэйт был не единственным иллюминатом, шпионившим за ней.

Я не понимала, к чему он клонит.

– Что ты такое говоришь?

– Твоя мать раскусила Арчера и завоевала доверие Фэйт. Она была умнейшей женщиной, одной из лучших оперативниц иллюминатов.

– Ложь! – закричала Элль и оттолкнула меня от Димитрия. – Не слушай его, Кеннеди! Он хочет тебя запутать!

Димитрий приблизился на шаг:

– А ты не пыталась понять, почему ушел твой отец?

Эти слова ударили меня, вскрывая старую рану. Судя по выражению лица Димитрия, он это знал.

– Он ушел, когда тебе было всего пять лет, если я не ошибаюсь? Исчез без объяснений? Твой отец вычислил правду, Кеннеди, узнал, что не один-единственный иллюминат просочился в его семью. Арчер стал первым, так сказать, жертвенным ягненком. А твоя мать – второй, на нее с самого начала и рассчитывали иллюминаты. План был гениальным. – Димитрий бросил сигарету на пол и растер ее по бетону носком ботинка. – Возможен ли лучший способ подобраться к Фэйт, чем брак с ее единственным братом?

Я не знала, зачем этот тип обливал ложью мою мать, но меня это и не интересовало.

– Моя мама никогда бы не сделала подобного! Она любила папу, он разбил ей сердце, когда ушел!

Элль стиснула мою руку.

А в моей памяти уже теснились картины: мама сидит на кровати среди кучи памятных мелочей и держит в руке фотографию папы, ее глаза покраснели и распухли.

– Я понятия не имею, что Элизабет чувствовала к твоему отцу, но знаю, что она принадлежала к иллюминатам. – Димитрий повернулся к Присту. – А это – поправь, если я ошибаюсь, – означает, что Кеннеди никогда не сможет стать членом Легиона. Как там у вас говорится? «Никаких связей с тьмой или иллюминатами»?

Прист вопросительно посмотрел на Джареда.

– Ты очень доволен собой, да? – спросил Джаред Димитрия. – Но Фэйт разбиралась во всем лучше, чем кто-либо, и она оставила Кеннеди вещь, которую члены Легиона передают преемникам. Фэйт никогда бы этого не сделала, будь мать Кеннеди иллюминатом.

Прист кивал, всем видом говоря: «Я тоже так думаю».

Димитрий подошел ко мне:

– Тогда ответь на один вопрос, Кеннеди. Если ты действительно пятый член Легиона, почему вы впятером не смогли воздвигнуть барьер? Это ведь не трудно.

Меня затошнило: я и сама думала о том же.

– Наверное, мы что-то перепутали, – встрял Прист. – С нами это случается.

Алара бросила на него предостерегающий взгляд.

– Она еще не получила свою метку, – нашелся Лукас. – Уверен, дело именно в этом.

Алара сложила руки на груди:

– Если это все твои доказательства, ни один из нас тебе не поверит и, уж конечно, не станет доверять.

Димитрий покачал головой:

– Вы преданные своему делу детишки, вынужден отдать вам должное. Вы стали бы ценным приобретением для иллюминатов.

– Я бы скорее сдох! – бросил Прист с такой ненавистью, какой я никогда в нем не замечала.

Димитрий подошел к кожаному докторскому саквояжу:

– Есть один способ проверить, говорю ли я правду.

Он сунул руку в саквояж и достал масонский кувшин с выгравированными на боках символами, похожими на вудуистские. Крышка кувшина была запечатана красным воском, стекшим на бока. Димитрий показал кувшин Аларе:

– Ты ведь знаешь, что это, мисс Сабатьер?

– Где ты его взял? – прошептала Алара, пятясь.

– Мы постоянно используем Чаши Битвы. Иллюминаты владеют знаниями всех культур, что превосходили нас в искусстве обращения с духами и демонами.

– Какого черта, что это? – спросил Алару Лукас.

– Мы называем его Военным Кувшином. – Она не сводила глаз с запечатанного воском стекла. – Их используют бокоры, практикующие темные искусства и продающие свои услуги. Чаще всего предлагают заколдовать людей. Есть разные способы это сделать: куклы, мешочки с наговором, можно воспользоваться фотографиями или вещами человека, которому ты хочешь навредить. Но Военный Кувшин – худшее из всего.

– Твоя бабушка хорошо тебя обучила, – улыбнулся Димитрий.

– Моя бабушка ни за что не прикоснулась бы к такому предмету. Мучить людей – это не для нашей веры.

– Мне следует кое-что прояснить. – Димитрий заговорил виноватым тоном. – Я забрал содержимое этой чаши из дома человека, которого мучили с его помощью.

Элль с подозрением уставилась на кувшин:

– Но что там лежит? Я ничего не вижу.