Неопознанный взрыв

— Конечно, конечно…но, как бы это выразиться, электорат…

Наворочали иностранных словечек, будто залежей мусора на городской свалке. Нет того, чтобы прямо сказать: всех избирателей подкупить не удастся, для подделки избирательных бюллетеней тоже нужны немалые средства.

— Если депутатство не прорежется, согласен занять пост губернатора в каком-нибудь приличном городишке… Скажем, в Красноярске…

— Идея знатная… Подумаем, посоветуемся… Красноярск не обещаю, там мы не очень сильны, а вот город помельче… Вообще, нам сейчас нужно решать сиюминутные проблемы. Их набралось достаточно много. Детали одного из них прошу обсудить с моим помощником…

Кажется, не сказано ничего определенного, но Пудель не ожидал, что его тут же возьмут под локотки и усадят в руководящее кресло. Он просто подбросил Радоцкому идею, а подкормить её и вырастить нечто большое и, главное, ценное — дело времени и старания.

Через десять минут Пудель, беззаботно насвистывая, развалился в кожаном кресле напротив помощника Радоцкого.

Обстановка знакомая. Сидорчук бегает по комнате, беспрерывно говорит, хватает и тут же отшвыривает в сторону брошюры, книги, листы бумаги.

Пудель почувствовал легкое головокружение, заболели глаза, сопровожающие бегающего помощника Радоцкого, поднялась к горлу отвратная тошнота.

— Федя, кончай трепаться, садись, потолкуем.

Легче уговорить собаку не брехать. Сидорчук продолжил круговые движения по кабинету. Прихватил газету, развернул и принялся отслеживать носом какие-то заметки.

— Говорите, Петр Ефимович, я вас слушаю…

— Не Петр Ефимович, а Николай Аркадьевич!

Недоуменный взгляд поверх очков.

— Ах, да, простите… Не успеваю следить за изменениями… Итак?

Притормозил возле подоконника. Газету швырнул на пол, намертво вцепился в фотоальбом. Заворчал голодным псом, нашедшем на мусорной свалке добротную кость.

— Садись, падло! — не выдержав, громыхнул Пудель. — Не то привяжу к стулу! Или заткну портянкой блудливую пасть!

Сидорчук остановился. Так резко, что едва не упал. Поймал упавшие очки. Не глядя, нащупал спинку стула, пристроил на сидение костлявые ягодицы.

— Слушаю…

Кажется, Радоцкий не успел оповестить помощника о новом качестве Пуделя. Впрочем, какое это имеет значение.

— Наш дерьмовый председатель базарил о каких-то делишках. Мол, Федя в курсе, пояснит, что и когда надо делать, чтобы не фрайернуться. Мне сейчас положено знать все. Как члену политсовета и заместителю председателя…

От неожиданной новости Сидорчук растерялся. Воспользовавшись необычным его состоянием, очки спрыгнули с носа и брякнулись о пол.

— Заместитель?

— Точно, Федя, абсолютно точно. Подавай мне информацию.

Пудель умело пользовался обычным, человеческим языком и воровским жаргоном, меняя их в соответствии с обстановкой.

Сидорчук постепенно приходил в себя. Очередной трюк хитроумного Радоцкого, решил он — обещанная бандиту должность походит на морковку, подвешенную перед носом ленивого ишака.

Но все же не стоит портить отношения.

— Прежде, чем перейти к серьезному разговору, хочу спросить… Только не обижайтесь…

— Не обижусь, — великодушно пообещал Пудель. — Спрашивай, Феденька.

— Удалось расколоть генерала или все ещё молчит?

— Как сказать? Серединка наполовинку. Больше помалкивает… Давай, Федя, колись!

— Когда можно ожидать намеченную акцию? Выборы приближаются, а вы медлите. Мы подготовили острое выступление в Думе, которое должно раскачать ситуацию.Но без вашей помощи сбросить правительство не удастся. Мы делаем ставку на неудовлетворительную борьбу с преступностью. Поэтому…

— Много говоришь, Феденька, мало делаешь, — строго, как и положено суровому руководителю, отреагировал заместитель председателя. — Насколько понимаю, политсовет уже утвердил проведение акции, следовательно, установлены сроки… Когда?

— Максимум — два дня.

— Будет выполнено!

Ускорить проведение задуманно операции — в интересах Пуделя. Слишком жарко становится, даже припекает пятки. Чутье человека, балансирующего на краю пропасти, подсказывает — промедление может привести к провалу. По ночам снятся переполненные тюремные камеры, горло сводит воспоминание о баланде… Подследственный… А что потом: отсидка или высшая мера?

Если раскроется «шеренга трупов», которую оставил за собой Пудуль, отсидкой не обойтись, ни один судья не смилостивится.

Одна из горячих «точек» — невесть откуда появившаяся племянница Ковригиной. Несмотря на подтверждение Штыря, в душе нарастают сомнения, граничащие со страхом…

Обычно Пудель приезжает в особняк рано утром. Поселок ещё спит, улочка между коттеджами безлюдна. Редко пробежит молочница с бидонами. Иногда выглянет из калитки измученный юессоницей дедок.

Вообще-то, если и увидят респектабельного господина, спозаранку приехавшего навестить кого-нибудь из жителей — ничего страшного не произойдет. Пора ему привыкать к легальности, перестать бояться каждого куста.

Босса, как всегда, встретил веселый Завирюха. Глаза красные — с недосыпу или с перепоя? — но на лице ярким кумачем цветет улыбка.

— Долго мне пасти старичка и его компашку?