Неопределенная Вселенная

Борис Кригер Неопределенная Вселенная В поиске пределов человеческого познания

Глава 1 Какое нам дело до небесной мудрости?

Дабы не вводить друг друга в заблуждение, начнем с одного уточнения: говоря о небесной мудрости, я не имею в виду религиозные аспекты нашего бытия.

Итак, речь в этой книге пойдет о изысканиях в области современного устройства Вселенной, чем, собственно, и занимается наука космология, обильно приправленная астрофизикой, из которой она, собственно говоря, и выросла, и слегка припудренная философией, без которой она не имеет особого смысла, во всяком случае для нас, простых людей.

Итак, почему нас должно волновать современное представление об устройстве Вселенной? Какое нам, собственно, до этого дело? На первый взгляд – никакого. Так же, как и до других наук. Мы пользуемся мобильным телефоном и компьютером, не особо вникая, а точнее, вовсе не вникая, как работают микросхемы, а многие и вообще знать не знают, что там у этих аппаратов внутри. Мы пользуемся Вселенной как автомобилем, не вникая в устройство двигателя. Вселенная везет нас от рождения до смерти практически без остановок, и поскольку она с виду не барахлит, мы и не вникаем в суть ее устройства, ибо старая мудрость гласит: то, что работает, лучше не трогать, а то еще, не дай бог, сломается.

Итак, мы все потребители Вселенной в той же мере, как и потребители услуг авиаперевозок, и нам действительно не должно быть дела до того, как именно устроен самолет, и почему он все-таки доставит нас до цели нашего путешествия.

В случае с вселенной, которую мы потребляем, всё и вовсе обстоит просто. Мы не знаем времени своего прибытия в аэропорт назначения, и поэтому, если Вселенная выбрасывает нас из повседневной реальности в мир иной или в небытие раньше установленного расписанием времени, то жаловаться нам несподручно, ибо расписание нам не известно, и факт нашей внезапной смертности мы принимаем как данность или не принимаем и пытаемся позабыть, что сути не меняет и вовсе не означает, что если мы будем пытаться постичь устройство нашего авиалайнера, именуемого «Вселенная», то нам выйдет какая-нибудь скидка.

Итак, проявление нашего интереса к космологии не является чем-то самим собой разумеющимся и более оправданным, чем наш внезапный интерес, скажем, к устройству пылесоса.

Есть, конечно, еще один фактор, который мог бы заставить нас заинтересоваться столь отвлеченным предметом, и этот фактор не что иное, как простое человеческое любопытство.

Но любопытство имеет свои пределы, и, натолкнувшись на непонятную терминологию и невообразимые массы, расстояния, температуры, мы отводим свои глаза от этой непрактичной науки, путаем понятия «метеорит» и «галактика» и обращаем свое любопытство к чему-нибудь попроще и поконкретнее.

Изредка мир облетает весть о близящемся конце света от внезапного падения астероида, и это временно подогревает интерес к небесным наукам, хотя люди по-прежнему путают астрономию с астрологией, а космологию с косметикой.

Ранее космология была неразрывна с религией, и потому интересовала общественность в гораздо большей степени. Посредством разных подходов решались вопросы «Бог есть» или «Бога нет», или чей Бог лучше, что непосредственно влияло на повседневную жизнь людей, возводило еретиков на костры и вообще интересовало не только ученых мужей.

Где-то на перепутье последних веков связь между космологией и религией, казалось бы, прервалась, и хотя люди продолжают увлеченно и в больших количествах убивать друг друга по поводу религиозных вопросов, уже трудно себе представить, что кого-то могут убить за то, что он сторонник той или иной космологической теории.

Как сообщает «Нью-Йорк таймс», представитель администрации США при NASA, некто George Deutsch, попросил веб-дизайнера агентства всегда добавлять на их сайте слово «теория» к понятию Большого взрыва, в результате которого, как полагает современная конвенциональная космология, 13,7 миллиардов лет назад возникла наша Вселенная[1].

То есть администрации самой могущественной страны на Земле, не все равно, будет ли Большой взрыв считаться истиной в последней инстанции, или же только лишь одной из возможных теорий. Однако, скорее всего, администрация США руководствуется не вопросами научной корректности, а религиозными интересами, в той же мере, как и вновь поднявший голову диспут о легитимности преподавания в школах только эволюционной теории Дарвина, без упоминания «теории интеллектуального создания» – по сути, религиозной доктрины.

Вы можете возразить, что в религиозности, богобоязненности и стремлении поддерживать мораль нет ничего плохого, и я отчасти с вами соглашусь. Но, с другой стороны, мы давно уже решили, что религия должна быть отделена от государства, и это вроде бы стало в наши времена очевидным представлением.