Наниматель-кредитор прекрасно видел и, понимал, что в отношениях с наймитом-должником нет и не может быть равенства имущественного характера, произвольно, в ультимативной форме формулировал условия использования рабочей силы выгодные во всем работодателю. Ультимативная сделка формулировалась без учета интересов должника, к выгоде хозяина. Доверия к должнику у кредитора никакого не было. Для него главным был факт получения выгоды. Поэтому хозяин своему должнику иногда совсем ничего не платил, иногда кормил и работник работал за харчи, иногда платил за работу чуть-чуть, чтобы рабочая сила не подала от усталости и голода. Рабочая сила превращалась в лошадь, которой корма давались столько, чтобы она могла выполнить свой урок.
При дефиците рабочей силы кредитор изыскивал различные способы, чтобы удержать у себя работника и предупредить побег к другому нанимателю. Должник получал от кредитора так называемую «подмогу», которая предоставлялась ему не безвозмездно и не бескорыстно. Она называлась «купа», «милость», «покрута». Это страшные слова для должника. Кредитор считал, что он купил рабочую силу в собственность и поэтому может распоряжаться ею как вещью. Из ничего для работника возникла кабала, личная зависимость от нанимателя во всем. У нанимателя появился постоянный и надежный источник для неосновательного обогащения. Произвол кредитора нарушал всякую видимость обмена, который по своему содержанию был неэквивалентным и фиктивным.
Это была односторонняя сделка по которой наймит получал плату, ссуду или заем деньгами или вещами под определенные проценты. Наймит попадал таким образом в личную зависимость от кредитора, если он работал на земле – зависимость вторая, а также в зависимость от «подмоги», которая отрабатывалась также живым трудом. Проценты от кредита доходили до 50 %, а это означало, что должник всегда был несостоятельным и неисправным. Такой наймит жил в долгах, уходил в бега в долгах и умирал в долгах.
В отношениях кредитор-должник, наймит попадал в тройную зависимость и в результате подвергался внеэкономическому принуждению со стороны кредитора. Степень эксплуатации в этих отношения была самая высокая, так как наймит попадал в кабалу зловещего и устрашающего характера. Он уже не принадлежал себе, стоять за себя не мог и при всех неисправностях в поведении подвергался физической экзекуции и расправе со стороны кредитора.
Кредитор во всех делах и отношениях видел только должника, который должен постоянно, и днем, и ночью отдавать свой труд, выполнять свой урок и тем самым обогащать своего кредитора. Обогащение работодателя в таких случаях принимает грабительский характер. Оно ничем не ограничено, кроме произвола и каприза кредитора. Должник превращается кредитором в лошадь, весь смысл существования которой заключается в работе, в увеличении богатства кредитора. Работе нет конце и как говорят расчетливые хозяева вне работы, без нее наймит никому не нужен. Он без работы, вне ее представляет один ущерб. Основой обогащения кредиторов на Руси была грабительская эксплуатация чужого труда. Она так прижилась у кредиторов, что многие века ее использовали и совершенствовали как частные работодатели, так и государство.
Кабаловладельцы.
Постоянный дефицит рабочей силы вынуждал землевладельцев отыскивать новые способы внеэкономического принуждения людей к труду, к земле и к личности господина. В XV веке появляется новый вид несвободного, пожизненного состояния людей – самапродажа человека по кабале – заемной расписке за взятый долг, обычно 3–5 р. Эти люди именовались кабальными. Они обязаны были работать за долг на заимодавца-кабаловладельца. И практически находились под властью лиц, купивших людей за деньги вплоть до уплаты долга. Сама работа должника не давала возможность заработать деньги для погашения долга кредитору, кабала должника становилась пожизненной, а сам должник таким способом превратился в кабального человека. На Руси хозяева умели выводить новую породу подневольных людей: вначале наймит-должник, затем должник-кабальный человек.При помощи кабалы покупалась самая дешевая рабочая сила и таким способом расширялось и закреплялось сельское население. На основе простого обычая, примитивной сделки о займе у кредитора появляется право в одностороннем порядке требовать определенные трудовые действия от должника. При этом, без всякого закона, без какого-либо договора кредитор на основе своего произвола присвоил это право, а также право на саму личность должника, на его жизнь. Должник действует как лев, устрашением и силой.