Неосновной инстинкт (СИ)

- Ничего не знаю, для меня пять часов – это утро, и пора ложиться спать.

- Мы и спали, - пожаловался Ёндже. – Пока стадо слонов нас не разбудило.

- Ладно, ближе к делу, - Сольджун, которого так ждали, и который и был этот новоявленный товарищ, бросил взор на Рена и, почти начав похотливо улыбаться, быстро подобрался и нахмурился. – Стоп, это вот его я должен в транс погрузить? – он обернулся через плечо на Джело. Тот ухмылялся в кулак, кивая. – Блин, спасибо, что предупредил, что это парень… реально невероятная подстава!

- И нам хотелось бы узнать, с какой целью она создана, - напомнил Химчан, призывая отложить шутки и обсуждения. – Тебе что-нибудь нужно для того, чтобы ввести его в гипнотическое состояние?

- У меня всё с собой! – Сольджун сунул руку за пазуху и вытянул оттуда круглый кулон на цепочке, напоминающий старинные карманные часы, какие носили английские джентльмены. Только штучка была мельче и не совершенной формы, а чуть сплюснутая, подобно эллипсу. – Нужно только, чтобы клиент следил за моим инструментом.

- Раньше ты шептал какую-то белебердень, - заметил Джело. – Совершенствуешь методику?

- Раньше у меня не было этой офигительной вещицы, - с восхищением приподнял в кулаке, как сокровище, свой неведомый талисман Сольджун.

- И где же ты его взял? Купил на барахолке?

- Нет, спёр у одной местной ведьмы-вуду, - пожал плечами гипнотизер. – Она взялась со мной спорить, что против её магии нет приёмов и мои чары на неё не подействуют… в общем, не будь ей шестьдесят с хреном лет, я унёс бы в сувениры что-нибудь более интимное, но за неимением приятного пришлось ограничиться полезным.

- Бедная бабуля, - вздохнул Ёндже.

- Эта бабуля облапошивает Нью-Йорк, предлагая дешевые фокусы, - Сольджун с возмущением оглядел присутствующих, взмахнув руками. – Вокруг одни мошенники, как так можно жить?! – из его рукава выпало нечто, очень напоминающее краденый бумажник. Ослепительно улыбнувшись, не глядя на то, куда тянется, парень, нащупав, поднял оброненное и ловко сунул в свои закрома. – Пардон.

- А на меня ты на самом деле не действуешь, - с чувством превосходства сказала Сунён, скрестив руки на груди.

- Вот поэтому ты меня бесишь, - беззлобно цокнул языком Сольджун, покачав головой и поморщив нос в её сторону.

- Ладно, может быть, начнём? – прервал в зачатке перепалку Химчан. – Рен, ты готов?

Юноша кротко кивнул, подтянувшись к краю сиденья и с некоторым предостережением вглядываясь в Сольджуна, которому ему приходилось довериться. Мастер своего дела, размяв пальцы, поднял руку над головами, выпустив из неё на цепочке кулон, как сторожевую собаку на поводке. Мерцая в полутьме, золотой кругляшок стал раскачиваться.

Примечание к части * holy (англ. яз.) - святой, безгрешный

** что-то вроде «доброго утречка!» по-японски

Преступление

Журналистский отдел кипел с утра пораньше, мельтеша сотрудниками, перемешивающимися со столами и шкафами, наполненными бумагами, папками и подшитыми старыми статьями. Раздавались звонки, голоса, перекрикивания и новости из телевизора, постоянно включенного над головами, чтобы все были в курсе происходящих в Нью-Йорке событий. Хотя скорее это было для того, чтобы видеть собственную готовую работу или оценивать конкурентов, потому что журналисты были одними из тех, кто первый узнавал что-либо в городе и без телевидения. Свои источники информации, связи, и прочее. Почти у каждого корреспондента есть знакомый в полиции, опер, криминалист или детектив, или диспетчер в службе спасения.

Добравшись до офиса, подмерзшие ноябрьским утром люди пили кофе из автомата или пытались усиленно работать, чтобы согреться. Из редакционного отдела этажом выше, по лестнице спустилась невысокая обесцвеченная девушка и села за свой рабочий стол, налив себе в кружку, из которой уже перевешивалась нить чайного пакетика с биркой, кипятка.

- Оп-ля! – стукнула перед ней о стол стопка фотографий, рассыпавшись веером. – Принимай, Айли, теперь это наше.

- Что ещё? – лениво протянутая рука разметала снимки и, всмотревшись в них, откинула подальше. Девушка отстранилась от них, угрюмо и морщась посмотрев на дарителя. – Ынхёк, что ты мне гадости с утра пораньше суёшь?

- Это не гадости, а хлеб насущный, - подхватив стул у отсутствующего соседа, он поставил его рядом с коллегой и присел. – Из американской трагедии эти убийства становятся трагедией азиатской, так что теперь и освещать их корейскому филиалу газеты. Желаешь написать сама, или мне заняться?