Неоспоримая любовь (ЛП)

В его груди все сжалось.

- Не могу, малыш. Нам нужно поговорить.

Он обошел ее кровать так, чтобы видеть ее лицо, и она сразу же перевернулась на другую сторону.

- Нет, не нужно. Уходи.

Ладно, меняем тактику.

- Ева. Чейз мертв.

Он наблюдал, как все ее тело напряглось.

- Он был замучен, - продолжил он, - вспорот. Внутренности висели на его собственной Рождественской елке.

Ева села, придерживая живот.

- Где Фрэнки? – прошептала она.

- В бегах.

- Боже мой. Чейз… Бог мой… Это все моя вина… Он ничего не сделал… Я… Боже…

- Малыш, - он сжал в ладонях ее лицо, заставляя смотреть на него. – Послушай внимательно. Чейз знал, во что ввязывался, когда заключал ту сделку с тобой. Он лично знал Фрэнки, и он работал над его делом, он совершенно точно знал, насколько Фрэнки ебанутый, и на что он способен. По сути, он хотел тебя так сильно, что плевал на последствия.

По ее щеке скатилась слеза.

- Он не заслужил этого, я имею ввиду, что никто не заслуживает, но Чейз совершенно точно не заслуживал такого, - прошептала она. – Он был козлом, но он не был ужасным человеком. Он просто хотел, чтобы его любили. Он хотел семью, которая любила бы его, и любить самому… Он просто не понимал… О Господи, Чейз… О Боже…

Она оплакивала Чейза, он понимал ее, но все же он бы предпочел, чтобы говнюк, которого она трахала и к которому у нее были какие-то чувства, был последним, по кому проливались ее слезы.

Чувствуя, как в нем просыпается ревность, а за ней – злость, он сел рядом с Евой, притянул ее рот и крепко поцеловал.

Она не сопротивлялась, и их влажные губы и жадные языки разделили долгий, медленный поцелуй. Когда он оторвался от нее, Ева прижалась лбом к его лбу и выдохнула в его рот.

- Как она? – прошептала Ева.

Он собрался мыслями. Ребенок, она говорила о девочке.

- Все еще не может дышать сама, малыш.

Покусывая губу, она кивнула.

- Это не твоя вина, - прошептала она.

Нет, это была его вина. Он попытался протестовать, но она прижала пальцы к его губам.

- Это была тяжелая беременность. Это не твоя вина.

В груди была тяжесть, и он втянул воздух. Он ее не заслуживал. Никогда. И никогда не сможет заслужить.

- Я дала ей имя, - произнесла она мягко. – Айви33 Оливия Уэст. Айви – потому что сейчас Рождество, и Оливия в честь…

- … моей мамы, - сказал он хрипло, чувствуя себя самым большим говнюком на свете.

- Дьюс?

- Да, малыш?

- Свидетельство о рождении. Как ты хочешь, чтобы я поступила?

- Никак, - прошептал он. – Я заполню все бумаги, она моя дочь.

Она замерла, глядя ему в глаза, затягивая его, по-прежнему лишая его движения лишь взглядом, сводя его нахуй с ума. Она всегда сводила его с ума.

- Дьюс?

- Да?

- Больше никаких женщин.

Блять.

- Да, малыш, знаю. Я охуенно облажался.

- Если злишься на меня и хочешь выместить это на какой-нибудь киске, ты идешь ко мне. Неважно, как зла я, я никогда тебя не отвергну, - от ее хриплого смешка все в нем заныло. Блять, сколько боли он причинил своей женщине.

- Ева, малыш, - ответил он мягко, - больше никаких женщин не будет. Уже вышвырнул Миранду, обрубил все связи. Обещаю, я заслужу тебя, и сейчас самое время мне начать.

Она вздохнула, поежившись, что лишь заставило его чувствовать себя еще хуже.

- Я люблю тебя, Дьюс, - прошептала она. – Очень, очень сильно.

Он смотрел на нее, она смотрел на него, и он ясно понимал, почему парни так проехались по нему. Она любила его. Он был всем для нее. Он знал это, он видел это в ее больших серых глазах. И наконец-то прошлое больше не имело ебаного значения. Она не собиралась сбегать, а он собирался заботиться о ней, как о чертовой королеве, которой она и была.

Девятнадцатая глава

Впервые за долгие годы Дьюс познал настоящее умиротворение.

Прошли три месяца, и Айви была выписана.

Ева превратила половину его комнаты в клубе в ясли.

А затем эта чокнутая сука выделила Дэнни собственную комнату в клубе и помогла обставить каждый сантиметр в ней в ебаном розовом и малиновом цвете. Он был охуенно взбешен. Поставил в ее комнату стальную дверь с засовом. Поставил решетки на ее окно. Не откладывая, выстроил всех своих парней в ряд и прояснил, чтобы не смели нахуй тянуть руки к его девочке. Сказал, если кто-нибудь из них посмотрит на нее так, что Дьюсу это будет не по душе, то он отправит их в землю.

Они старались не смотреть на нее. По факту они вообще перестали с ней разговаривать.

И все дерьмо шло своим чередом.

Жизнь была прекрасна. Охуенно прекрасна.

Ками и Девин переехали в Монтану, чтобы быть ближе к Еве и Айви. Не к Коксу. Ками клялась, что это так, и Кокс не знал, что ему делать с этим решением. Он, наверное, даже поверил бы ей, если бы Ками не сидела в этот момент на коленях Кокса, изливая эту теорию переезда.

Ему исполнилось сорок девять.

Кокс ушел от жены и съехался с Ками.

У Дэнни появился парень.

Парень Дэнни порвал с ней, и Дьюс клялся, что он тут не при чем.

Кокс закончил с бракоразводным процессом и надел на палец Ками бриллиантовое кольцо. Кольцо ей не понравилось, и она купила себе другое – больше и дороже. И сережки в комплект.