Неосторожность

Она нечасто сюда ходит, здесь так дорого, но хотела бы. Ей бы хотелось быть одной из этих женщин, шикарно одетых, вроде тех, в очереди на кассу, с сумками Прада и бриллиантами на пальцах. Им, кажется, ничего не стоит забежать, быстро купить латте или салат из омаров и уверенно расплатиться платиновой кредиткой. Клэр знает, когда-нибудь она тоже будет такой. Она благоразумна. Никогда не покупает того, чего не может себе позволить, экономит по мелочам, аккуратно вносит каждые две недели средства на свой пенсионный вклад. Этому она научилась у матери. Клэр расчетлива, как француженка.

Сегодня все иначе. Сегодня она потратится. Я знаю, она нечасто готовит. Она мне рассказывала. Весь день в офисе она шарила по разным сайтам в поисках рецептов. Клэр остановилась на французской кухне, потому что та показалась ей впечатляющей и наиболее знакомой. Ее мать умела готовить, познакомила ее с улитками, требухой и певчими птицами, научила есть устрицы и сердцевины артишоков. Она помнит сверкающие рыжие кастрюли, которые когда-то стояли вдоль стен в их старой кухне. Пучки сушеных трав. Но это было давно. Ее отцу никогда не нравилась французская кухня, он предпочитал простую домашнюю еду Новой Англии. Обеды стали проще, а потом и вовсе сошли на нет. Готовка для Клэр – нечто вроде возвращения в детство, к полузабытым комнатам и запахам.

Она хотела приготовить что-то особенное, произвести впечатление, но теперь не уверена, что сумеет. Духовка у нее маленькая, столовые приборы никуда не годятся. У нее нет сковороды-гриль, да и рабочего стола в кухне тоже. Тарелки разные. Клэр даже думает, не заказать ли доставку, но быстро выбрасывает эту мысль из головы. Крепко сжимает список продуктов и осторожно наполняет тележку. По-моему, она готовила цыпленка, но это не имеет значения. Могло быть что угодно. Я напишу «цыпленка», потому что так проще всего. Крупный цыпленок, лук-шалот, французское масло, молодой картофель, два вида сыра, зеленые бобы, фрукты. Она хочет устроить для Гарри настоящий пир. Клэр впервые для него готовит. У нее многое с ним впервые. По дороге домой она заходит в винный магазин купить вина. Рассказывает продавцу, что будет готовить, и он советует «Медок».

На улице дождь. Трудно нести сумки, когда держишь зонтик. Через четверть часа Клэр дома, ее покупки выложены из пакета, она повязала фартук, который почти никогда не надевала. Клэр смотрит на часы: у нее в запасе два часа.

Гарри приходит в начале девятого с букетом цветов.

– Привет! – Оживленный, он целует ее в дверях. Лицо у него мокрое, шершавое от щетины. – Это тебе.

Гарри снимает мокрое пальто и вешает его на дверцу шкафа. Клэр улыбается и берет цветы.

– Спасибо. Я поставлю их в воду.

У нее есть старая ваза, она набирает в нее воду, ставит цветы и переносит вазу на стол.

– Какие красивые, – улыбается Клэр.

– Еще я вот что принес, – говорит он, доставая из пластикового пакета бутылку виски. – Подумал, пусть будет.

– Налить тебе? – спрашивает она, забирая бутылку.

– Отличная мысль! Я надеялся, что ты предложишь. Присоединишься?

– Попробуй мне запретить.

Клэр находит два стакана и наполняет их льдом.

– Прости, – говорит она, протягивая ему стакан, – ужин пока не готов.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо. Сейчас надо просто ждать, когда все приготовится.

– Уверен, будет вкусно. Умираю с голода. Твое здоровье!

– И твое!

Клэр делает глоток, глядя на Гарри поверх стакана, чувствует вкус виски на языке, наслаждается моментом. Они переходят еще одну границу. Однажды все это, вероятно, покажется несущественным. Таким же простым, как совместное чтение газеты.

Гарри сидит в кресле и наблюдает за Клэр. Она счастлива, что ему хорошо. Он знает, где какие книги на полках, где семейные фотографии – не глядя. Больше ничего почти нет. Эту комнату заполняет он.

– Как прошел день? – спрашивает она, имея в виду работу над книгой.

– Нормально.

– По-прежнему не идет?

Гарри ерзает на стуле.

– Я бы предпочел об этом не говорить, если не возражаешь. Просто пытаюсь кое-что выстроить.

Клэр надеялась, что он будет больше ей доверять.

– Прости, – говорит Гарри. – Мне не по себе, когда мы обсуждаем книгу. Это дурная примета.

– Понимаю.

– А у тебя как прошел день?

– Хорошо. Ушла пораньше, чтобы купить продукты. Я давно по-настоящему не готовила. И, признаться, очень волнуюсь.

– Пахнет вкусно.

Она открывает духовку и поливает цыпленка жиром.

– Правда? Господи, надеюсь, что да.

Он смотрит на маленький столик, на котором обычно стоит ее компьютер. Столик всегда завален книгами и почтой, но сейчас на нем свеча и два бокала. Старая скатерть, из запасов матери Клэр. Бумажные салфетки. Ножи и вилки. Бутылка вина. Его букет цветов.

– Красивый стол.

– Спасибо. Мне хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное.

Гарри уже стоит у нее за спиной, уткнувшись носом в ее шею, вдыхает запах волос. Клэр закрывает глаза. Она по-прежнему воспламеняется от его прикосновений.

– Ты для меня делаешь очень много хорошего, – замечает он.

Она хихикает и высвобождается из его объятий.