Неосторожный гений

- Или то подарочное издание трудов Фрейда так и лежит у тебя под кроватью, рядом с твоими воспоминаниями о том, как я приезжал. Лянка я не знал, что ты так… когда мы с тобой объяснялись, я сказал, что у меня есть семья и оставить их я не могу. Я люблю свою жену, я люблю своих детей. Но это не значит, что я не могу любить тебя, но всего лишь в качестве друга. Лянка, я думал, ты понимала меня.

- Понимала. До того момента, как ты убил отца и очернил его имя! Я долго пыталась понять, почему ты так поступил?

- И поняла?

- Частично. Ты просто показал свое истинное лицо. Ты рад был его убить, ты просто раньше притворялся.

- Лянка, послушай. Я понимаю, что ты винишь меня в смерти отца. Вспомни, в каком я был положении, когда нас нашли. Я был прикован цепью к стене. И не только я, но и Брижит, и Виктор. А что его люди сделали с бедным Виктором? Я защищал себя и тех двоих. У меня всю жизнь не было братьев и сестер, а когда я повзрослел, сразу появились две сестрички. Первая из них ты. Мне жаль, что я его убил…

- Молчи! - Лянка схватилась за голову и бита, это была она, возвысилась над головой, как некая болезненная опухоль, - ты не можешь понять, ты все врешь! Отец любил людей, все, что он делал, он делал только ради людей… Если он считал, что так нужно, значит, так было нужно!

- Лянка, - доктор сделал два шага вперед и остановился, - не хочешь признавать фактов, не признавай, но прошу тебя, не считай меня своим врагом. Я не враг тебе и твоему отцу врагом не был, - ван Чех понимал всю безысходность дела, все его доводы потонут в разрывавшем Лянку безумии. Все было ясно, как на ладони.

Бедняжка тяготилась тем, что единственный любивший ее человек - мать, почила рано. Отец с детства не проявлял к ней уважения и любви. Лянка старалась сделать все, что угодно, но когда благодаря Фрейду поняла, что придется отрастить пенис (а это было уже не в ее силах), то оставила все тщетные попытки заслужить любовь отца.

В ее жизни был только один мужчина, давший отцовскую любовь маленькой бедной Лянке. Молодой доктор ван Чех. Потом он пропал, но Лянка-то его не забыла. Комплекс Электры расцвел в ней пышным цветом. Всю любовь, которую она адресовала доктору, на время пришлось отдать отцу.

Появившись снова в жизни Лянки, доктор уже не принес ей ничего хорошего. И дело было не в том, что кто-то плох, а кто-то хорош. Время меняет все и расставляет на свои места. Это было понятно доктору. Единственное, чего он боялся, что Лянке этого уже не понять, возможно, никогда.

- Чего ты хочешь от меня? - доктор попытался перевести разговор в более продуктивное русло.

- Я хочу, чтобы кто-то разделил со мной мою боль, - ответила Лянка.

- Это заученная фраза, - доктора это совсем не нравилось, слишком большая разница была между словами и действиями, - На самом деле ты просто хочешь меня убить, так?

- Ни слова!

- Отца нет. Я раскаиваюсь, что мне еще сделать? Ты пришла сюда мстить, не так ли? - ван Чех чувствовал, как натягиваются струнами его нервы, он терял контроль.

Сейчас, пожалуй, самое время проверить поговорку о том, что лучшая защита - нападение. Лянку необходимо было провоцировать, - Тогда убей меня. Жизнь за жизнь, ты больше никак не сможешь мне отомстить!

Несколько минут Лянка была оглушена и потеряна: она, наконец, поняла свою ошибку.

Доктор сделал несколько шагов вперед. Его слепили два софита. Становилось жарко. Об пол с металлическим стуком ударилась бита. Лянка как-то обмякла.

Доктор недоумевал. Оказывается, не так уж и решительно она была настроена, что удалось легко ее сломать. Лицо ее было безразлично ко всему, но опущенные руки, плечи, вся поза говорила о том, что она покорна всему, что с ней случится.

- Ты думаешь, что нужно было на самом деле украсть их, - доктор оказался всего в десяти шагах от нее, - и неплохо было бы убить всех у меня на глазах, чтобы я до конца жизни мучился тем, что по моей вине погиб не только твой отец, твоя семья, но и моя тоже. Ты ведь этого хотела? - до Лянки оставалось всего пять шагов.

Плечи ее затряслись судорожно, то ли всхлипы, то ли смех слышал доктор. Скорее всего, это было и то и другое. Ван Чех подходил осторожно, потому что до конца не верил в сломленность Лянки.

На минуту он задержался возле деревянных в человеческий рост кукол, на них криво были посажены парики. От пустых гладких, чуть выпуклых лиц его пробрал озноб.

Доктор медленно повернулся к Лянке, ему показалось, что все происходит в вязком полусне, от которого не избавиться, пока не ущипнешь себя побольнее.

Девушка, закрыв лицо руками, опустилась на колени. Ван Чех какое-то время стоял в недоумении, необходимо было уговорить ее выпустить его, а лучше выйти вместе с ним.

Он пустился рядом с ней на колени и едва коснулся макушки рукой. Лянка не возражала. Доктор положил свою широкую ладонь на русые, чуть золотистые волосы девицы дер Гертхе.

Вдруг самого ван Чеха как будто прошило током. Доктор отдернул руку, ему показалось, что Лянка тихо смеется над ним. Доктор прислушался. Лянка не смеялась, а отчаянно шмыгала носом.