Неоткрытые звезды

Триста лет назад великий король Тристан четвертый задумал сделать всех жителей своей страны одинаковыми, или, по его терминологии, обычными. Восстание Белых кречетов было подавлено, причем предводитель восставших, герцог Де Фиелисс потерял свою волшебную шпагу, творение мастера Сеттля, закаленное в боях с драконами и злыми волшебниками.

Время остановилось в мире несозданных сказок.

Маленькая фехтовальщица Лена не проводит очевидных для нас параллелей между реальностями по ту и по эту сторону СЧГ. Она и ее друзья просто хотят найти волшебную шпагу, чтобы страна стала сказочной, и вновь качнулся маятник времени.

«Маленькая фехтовальщица вскрикнула: маятник прошел сквозь нее. Лена стоит в тоннеле рядом с лидером Лорилюдей. Одним взмахом волшебного оружия она сбивает охрану. Щека на гарде, сталь клинка и смерть врага на острие… Шпага пробивает золотой смокинг. Маленькая фехтовальщица улыбается: вы свободны люди, и тут же чувствует удар камня в спину, оборачивается. Кидают те, кто не успел получить желанный пинок. Они недовольны, злы… (…) Маятник раскачивается все быстрее, шпага послушна. Лена уверена, что с глупостью неудачных миров покончено. Скалы, срезанные волшебным оружием, сыпятся на полигон оловянных соратников…

(…) И тут стрела впивается в спину маленькой фехтовальщице. Она удивленно поворачивается. Стрелял беглец, которого она все же спасла от толпы в Лабиринте мира Лорилюдей. Чем ему-то она не угодила? Что ж, чтобы неповадно было другим… Стрелявший опускается на колени, закрывает голову руками. Волшебная сталь на последних силах падает на предателя. Но вдруг на пути шпаги оказывается фигурка Арианты. Маленькая фехтовальщица отчаянным усилием останавливает полет оружия.

— Стой! — говорит принцесса. Они же живые, их нельзя железом.

Желтый огонь слепит глаза. От обрушившейся боли маленькая фехтовальщица теряет сознание.» ^{31}

Страшно идти по сказочной стране, когда она не условна. Тебя убивают по-настоящему, и ты вонзаешь клинок в настоящего живого человека, не в придуманного Змея Горыныча.

Волшебная шпага, чудо-оружие, все сокрушающее… «… Освобождение началось бы с того, что нам пришлось бы убивать, и чем яростнее была бы борьба, с тем меньшим разбором мы бы действовали, убивая в конце концов только для того, чтобы открыть себе путь для отступления или дорогу для контратаки, убивая всех, кто стоит перед защитником, — ты хорошо знаешь, как это легко!» ^{31}

Лена, видевшая, как разрушает маятник времени неудачные миры, не хочет принять волшебную шпагу. Друзья скрывают чудо-оружие. Но логика войны неумолима, шпага вступает в бой.

Так начинается трагедия сказки.

«Герцог Брауншвейгский стоял у стен, грозя сжечь Париж. Внутри роялисты, готовящие мятеж… и мы создали революционный трибунал, разве не правы мы были? И вот… в города, где были подавлены мятежи, посланы комиссары, чтобы установить окончательный порядок… Мерсье приговорен за то, что вел себя как аристократ. К порицанию? К штрафу? К тюрьме, наконец? К смерти…

Мы ведь никого не хотели убивать, правда?.. Когда все началось, в 89 м… и только тогда, когда уже шла война… только тогда! В ответ. Не мы же сами — это враги вынудили нас создать этот смертельный железный кулак! А теперь…» ^{32}

Ход событий неудержимо влечет героиню к трагическому концу. Лишь ценой своей жизни может она остановить бег найденного ею клинка.

В том, что катастрофы не происходит, и коллизии повести разрешаются сказочной развязкой, «заслуга» автора. И лишь эту заслугу можно поставить ему в вину. Хотя… чудеса случаются и в реальной жизни, и люди все-таки властны над своими поступками — так оборотень вновь становится человеком… Быть может, Н.Ютанов и прав в желании оставить у повести хороший конец.

Лена и ее друзья из королевства тридцати близнецов возвращаются в мир по ту сторону СЧГ. Мир несказочный и очень жестокий, ведь он первичен, а несозданные сказки — лишь отражение наших непридуманных трагедий.

Что будет с ребятами дальше? Им предстоит взрослеть, и, значит, обрести видение, понять, что здесь есть свои маятники и шпаги, свои обычные, удивительные и разбойники, и «лиловые пауки», готовые установить «тысячелетнюю диктатуру зла». Только здесь все гораздо хуже.

Возможно, следующая сказка будет об этом — о взрослении сказочных героев в реальном мире.

— 8 —

Обзор подошел к концу. Немного об упомянутых авторах, лидерах «Новой волны».

ВЯЧЕСЛАВ РЫБАКОВ, — синолог, переводчик с китайского языка, кандидат исторических наук. В 1987 году была вручена золотая медаль лауреата Государственной премии за создание сценария фильма «Письма мертвого человека». Премия вполне заслужена, хотя этот сценарий — едва ли не самая слабая работа В.Рыбакова в области фантастики.

АНДРЕЙ СТОЛЯРОВ, — Теоретик «Новой сказки», лучший в семинаре мастер острого сюжета, бескомпромисный борец с фантастикой, лишенной таланта, умелый полемист. Андрей начал писать, и долгое время произведения его носили печать ученичества. По иронии судьбы именно «ранний Столяров» известен массовому читателю.