Неотмазанные. Они умирали первыми

Кирилл Лазуткин со вчерашнего вечера пребывал в мрачном настроении: Ленка закатила очередную истерику в своем духе, разразился невиданный доселе семейный скандал, дело дошло до битья посуды. Бедные соседи, им не позавидуешь. Последнее время неприятности буквально как из рога изобилия сыплются на его несчастную голову, они словно изголодавшиеся хищники преследуют его. Бизнес не понятно почему, вдруг застопорился, захромал на обе ноги. Но, он-то, Кирилл, догадывается от куда ноги ростут. Аскольд, игровой делец, с месяц тому назад через своих подручных вышел на него, пригласил к себе в казино. Сделал предложение, изготовить с применением пластида небольшую штуковину с "сюрпризом". И откуда только "братки" пронюхали про его боевое прошлое. Ведь всю Чечню на пузе исползал сапером, сколько мин и фугасов обезвредил. Не сосчитать! До сих пор один из осколков в теле сидит.

Воротила игрового бизнеса принял его в шикарном кабинете в одном из своих казино. Кроме них за столом, уставленным изысканными яствами, были телохранитель Лёнчик Паровоз, тот еще вурдалак с большой дороги, и Камил Месхиев, по кличке Спиноза, который контролировал несколько автозаправок и автосалонов. По намекам за столом Кирилл понял для кого предназначался сей "подарок". Братва, оказывается, выписала новогодний подарок, "черную метку", зарвавшемуся крутяшке Нечаеву, компаньону Аскольда. Лазуткин тогда ловко прикинулся эдаким "шлангом" и попытался деликатно уйти от этого "заманчивого" предложения. Одним словом, делового разговора не получилось, но прощаясь, хозяин с металлической ноткой в голосе любезно дал понять, что Кирилл может в дальнейшем крупно пожалеть, не приняв его сделки.

Тут еще не вовремя Ленка со своими заморочками с тещиной подачи. Попытался урезонить бабу, себе дороже получилось: сервизом чешским запустила в голову. Хорошо дочки дома не было, из садика еще не забрали. Глупые бабы! Лазуткин, в сердцах хлопнув дверью, стал спускаться бегом вниз. На лестничной площадке второго этажа Кирилл обратил внимание на сжавшегося в комочек заплаканного малыша, который забился в угол у радиатора.

— Эй, малыш! Ты чего плачешь? Обидел кто?

— Ну, что делать будем? Бестолковое занятие сейчас искать. Днем надо. Сколько больниц объездили, а толку никакого. Что же ты раньше не сказал, что он после ранения, что отец у тебя военный? Его в госпиталях искать надо, — Кирилл оглянулся на вконец расстроенного Ярика, который чуть не плакал.

— Знаешь, что? Поехали к Максу! Моему лучшему другану. Он, наверняка, еще на работе. Он в театре художником вкалывает. Здесь не далеко.

Джип Лазуткина развернулся, нырнул влево и через узкий проулок выехал на одну из центральных улиц, сверкающую и мигающую праздничными огнями. Маленький пассажир лицом прилип к стеклу.

Макс оказался бородатым детиной, под два метра ростом, лет около двадцати семи, с растрепанными длинными русыми космами. На кончике носа, чуть не сваливаясь, каким-то чудом держались древние бабушкины очки в проволочной оправе с круглыми линзами. Он встретил гостей на пороге своей мастерской, заваленной всяким бутафорским хламом: элементами ярких декораций, диковинными масками, рисунками, картинами в обшарпанных багетах, манекенами. Посреди огромного помещения сиротливо стояли два высоких трехколесных велосипеда, середины 19-го века. В дальнем углу высилась трехметровая красная статуя Ленина.

— Куда запропал, картежная душа? — обрадованный художник горячо обнял Кирилла.

— Извини, дел выше крыши, Максимус. Вот, мимо проезжал — заглянули на огонек. Знакомься, это Ярослав Мудрый.

— Здорово, малыш! Макс! — хозяин по-взрослому пожал маленькому гостю руку. — Добро пожаловать в мою скромную обитель! Вот здесь работаю, можно сказать, живу.

— У вас как в сказке, — сказал удивленный мальчишка, пораженный невиданной обстановкой, с любопытством осматриваясь.

— Нравится?

— Ага! Красиво…

— Тебе бы, Максим, Андерсеном быть. Великий сказочник ты у нас, волшебник. Прихожу к тебе, прям душа отдыхает. Счастливое детство вспоминаю. Тут тебе ни проблем, ни семейных скандалов, ни сволочного бизнеса, ни мудаков, что хотят надрать жопу, одним словом, идиллия. Вот брошу все к собачьим чертям и перееду жить к тебе отшельником. Буду краски тебе разводить или за пивом бегать.

— Так в чем дело? Переезжай хоть сейчас! Что, снова со своей ненаглядной поцапался? Или кореша достали? Говорил тебе тысячу раз, не лезь в это дерьмо. Убьют ведь, если что не так.

— Да, старина, свалял я тогда дурака, что не послушался. Теперь и не знаю, как выпутаться, с братвой шутки плохи. Мотать отсюда надо за тридевять земель, только не поможет. Найдут, гады.

Максим любезно помог Ярику снять куртку и повесил на вешалку в виде оленьих рогов.

— Ну, что, братцы-кролики, замерзли, наверное? Ничего, сейчас чайком с малинкой вас напою, сразу в жар бросит. Сестренка, представляете, трехлитровую банку варенья прислала.

— А чего ты, Айвазовский, вечером на работе опять околачиваешься? Очередной аврал?