Неотразимая

Но зачем ему это? Карр поднял руку, словно Танбридж стоял перед ним. Танбридж, должно быть, очень сильно ненавидел Макларена. Ведь тому удалось осуществить то, что Танбридж тщетно пытался сделать на протяжении многих лет, – попасть в постель к Фиа.

– Затем, что он ненавидел тебя больше Макларена, – прозвучал нежный голос.

Услышав знакомый голос, Карр улыбнулся и обернулся.

– Это ты, Дженет? Я знал, что рано или поздно ты заговоришь со мной. Ну что, кончила хандрить?

Боже, как она прелестна! Темные глаза сияют, волосы спадают на плечи тяжелыми волнами. Ему видна только половина ее лица, но оно очаровательно и неотразимо. Ведь он действительно любил ее.

Дженет присела в реверансе, глаза ее искрились смехом.

– Перестала, – весело отозвалась она.

– Знаешь, возможно, ты и права относительно Танбриджа, – великодушно снизошел Карр.

– Я знаю, что права. А что ты здесь делаешь, Рональд? Карр помахал в воздухе тростью:

– Я пришел убить Макларена.

– Ах, вот как! – вырвалось у нее. – А зачем?

– Бедная простодушная Дженет! Если я убью Макларена, то остальные увидят, что я все еще тот, кого следует бояться, кому нужно подчиняться и с кем надо считаться.

Она рассмеялась. Ее легкая фигурка, состоящая из одного света, казалось, танцует на волнах. Дженет поманила его к себе.

– Не думаю, – произнесла она, когда Карр приблизился. Затем она повернулась и невесомо, словно перышко, заскользила по воздуху. Карр последовал за ней, загипнотизированный красотой и свежестью, захватившими его много-много лет назад, и обожанием, сияющим в ее глазах.

– Подожди! Чего ты не думаешь?

Дженет обернулась и посмотрела на него через плечо, жестом приглашая пойти с ней.

– Не думаю, что ты здесь по этой причине, Рональд. Как она смеет подвергать сомнению его слова?

– Неужели? – начал Рональд, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно более высокомерно, но в ответ она только рассмеялась и двинулась дальше. Он торопливо пошел за ней.

– Сдается мне, что ты хочешь убить Томаса потому, что пока он жив, Макларены победители, – прошептала она подобно капризному ребенку, раскрывшему чужой секрет. – Они пока не победили, но победят. – Она остановилась.

– Обязательно победят, Рональд, – раздался у него за спиной старческий женский голос.

Рональд медленно повернулся. Перед ним стояла старуха, согнувшаяся под тяжестью своего серого платья. Густая черная вуаль скрывала половину ее лица, оставляя открытой взгляду только изуродованную часть его – с перебитым носом, нависшим над глазом веком и потерявшими от многочисленных шрамов форму губами.

– Кто ты? – повелительно спросил Рональд, рассердившись, что старуха посмела прервать его разговор с Дженет.

– Гунна, – ответила старуха. Рональд порылся в памяти.

– Ты нянька Фиа?

– Да.

– Неужели она до сих пор держит тебя около себя? У нее что, разум совсем отшибло? – Он зло рассмеялся и повернулся посмотреть, оценила ли Дженет его остроумие. Однако Дженет не сводила глаз с кривой старухи, стоявшей перед ним. По выражению ее черных глаз Карр понял, что она узнала старуху.

– У Фиа нет, а вот у тебя, по-моему, отшибло, – проговорила Гунна.

Карр почувствовал неладное. Эта речь... Глаза его округлились. Куда исчез шотландский акцент этой твари, почему вдруг она заговорила голосом Дженет?

– Ты кто?

– Я сказала тебе, я – Гунна.

– Нет. – Он покачал головой и увидел, что Дженет передразнивает его.

Ее голова, состоящая из одного света, тоже закачалась из стороны в сторону, и она, как эхо, повторила за ним:

– Нет, нет, нет.

– Но было время, давно-давно, – на изуродованных губах Гунны появилось подобие улыбки, – когда я была той, кто ныне не существует.

– Кем ты была? – потребовал Карр. Холод ужаса пробежал у него по спине.

– Дженет Макларен, – тихо отозвалась старуха. Голова Карра дернулась, он обернулся и увидел озорную улыбку Дженет. Она выразительно пожала плечами.

– Это невозможно, я убил тебя, – произнес Карр, – я же сбросил тебя... – Он резко остановился и словно бы очнулся. Только сейчас он понял, куда его привела Дженет. Он стоял на краю того самого обрыва за огородами над скалами, где она погибла. В ужасе он смотрел вниз на узкую линию берега. – Но ты же умерла, – прошептал он.

– Нет, я сильно пострадала при падении... очень сильно, но разум мой сохранился. Я ухватилась за бревно в воде, а приливом меня унесло далеко отсюда. Там меня подобрали рыбаки и выходили.

Лицо Карра изображало растерянность. Его красивые синие глаза словно затянуло дымкой. Старуха подняла руку к лицу и отвела вуаль. И перед Карром предстало лицо как бы двуликого Януса, которое было тем ужаснее, что изуродованная часть плавно переходила в прелестную половину, не обезображенную при падении. На этой половине сохранился чудесный темный глаз с длинными ресницами.

– Это невозможно! – Карр в ужасе попятился.