Неотразимая графиня

Женившись на ней, Себастьян предложит быть матерью его ребенку, которого она уже знала и со временем сможет полюбить. Возможно, это единственный шанс стать матерью, избежав насилия над самой собой в супружеской постели, без чего невозможно родить своего собственного ребенка.

Но даже при том, что она могла бы отказаться от надежды стать матерью, Себастьян зашел так далеко, сказав, что хочет жениться на ней, потому что хочет ее. Не ее общества, а ее саму. Он хочет ее в своей постели.

Лия усмехнулась. Повернувшись на каблуках, обхватила талию руками. После Анджелы Себастьян решил, что хочет ее!

Сколько раз, когда длился период ухаживания, Йен заставлял ее поверить в то же самое? Сколько раз он шептал эти слова ей на ухо, прежде чем смог завладеть ее телом? И она верила ему. Господи, до чего же она была глупа, веря ему.

Себастьян сказал, что хочет ее. Он сказал, что она заставляет его забыть Анджелу. Возможно, все это ложь, чтобы добиться ее согласия, а дальше жить так, как ему хочется.

Себастьян и Йен. Они оба хотели ее, но были слишком эгоистичны, будучи лучшими друзьями, Йена это не остановило перед предательством Себастьяна. Разве они не похожи? Они оба говорили…

Лия остановилась, ее юбки закружились, когда она внезапно прекратила шагать. Йен делал все, чтобы завоевать ее любовь. Он дарил ей подарки, цветы, стихи… Он писал ей письма, полные любви. Он говорил, что любит ее.

А Себастьян?

Себастьян просто излагал причины, по которым им следует пожениться. Он не подарил ей ничего и не пытался ухаживать за ней. Он даже не выглядел счастливым, когда сказал, что хочет ее, — скорее, озабоченным.

Он не лгал, поняла она. Но что особенно важно, Себастьян никогда не заявлял, что любит ее.

Себастьян подъехал к дому миссис Кэмпбелл на полчаса раньше. На самом деле он был здесь уже час назад, но приказал кучеру сделать несколько кругов по парку.

Он никогда не нервничал так, когда был с Анджелой. Она знала, как сделать так, чтобы мужчина чувствовал себя просто. Своим взглядом, голосом и теми мелочами, которые она говорила, она заставляла его поверить, что он единственный, кто стоит внимания. Ее внимание требовало доверия.

Но с Лией… Сегодня утром он перебрал шесть разных галстуков, его пальцы внезапно стали какими-то неуклюжими, чтобы проделать эту работу достойно. Так как он уволил личного камердинера, когда женился, Себастьяну приходилось звать дворецкого, чтобы тот помог ему завязать галстук.

Но не это было важно. Себастьян с усилием дернул галстук, не в состоянии завязать его так, чтобы можно было дышать. Он не знал, почему он вернулся. Все, что делала Лия в последнюю неделю, и все, что не делала — ее поза, ее слова, которые она сказала, и слова, которые остались невысказанными, — все это заставляло его думать, что она откажет ему. Единственная причина, которая все-таки заставила его воспользоваться шансом и вернуться, заключалась в том, что она пообещала огласить свое решение сегодня. Она могла бы сразу сказать «нет», но она не сделала этого. И это был шанс. И сейчас, когда он снова обнаружил, что хочет ее, в добавок к тому, что она нужна Генри, Себастьян не мог вернуться в Гемпшир, не получив окончательного ответа.

Но даже если все будет не так, даже если она откажет ему, он все равно хотел увидеть ее. Еще один последний раз.

Он подвинул штору и выглянул из кареты: не идет ли она?

И увидел ее, Лия вышла из-за угла дома, воспользовавшись дверью для слуг. Но она шла с высоко поднятой головой, ее спина выпрямилась, ни один незнакомец не смог бы принять ее за служанку.

Когда она приблизилась к карете, Себастьян постучал в крышу, дав кучеру сигнал. Тот ловко открыл дверцу, и Себастьян вышел и протянул ей руку. Хотя день был пасмурный и он не мог видеть, нахмурилась ли она под вуалью, он улыбнулся.

— Вы не хотите прокатиться сегодня?

Он видел, как под черным плащом вздрогнули ее плечи, но все же отказался от искушения сказать, что слишком холодно, и заставить ее сесть в карету.

— Да, пожалуй, — сказала она и позволила ему помочь ей подняться в карету.

Когда он уселся на противоположном сиденье, то сдержался, чтобы ни в коем случае не прикоснуться к ней. Всю неделю ощущение ее обнаженной кожи под его пальцами мучило его, и сейчас он мог ощущать тепло ее руки на своей ладони.

— Я решила принять ваше предложение, — сказала она даже до того, как кучер заставил лошадей тронуться с места.

Себастьян сжал ее ладонь, которой она коснулась кулака на его колене.

— Вы уверены?

Она рассмеялась, какой благословенный звук.

— Вы бы хотели, чтобы я отказала вам?

— Нет.

— Честно говоря, милорд, я думала о причине, которую вы упомянули, и решила, что буду дурой, если не приму ваше предложение.

Себастьян подвинулся на сиденье, не в состоянии остановить себя от желания быть ближе. Да, это случилось. В замкнутом пространстве кареты, когда весь туман и смог Лондона остались за ее пределами, он мог ощущать ее запах, точно такой же, как прежде. Господи, как он соскучился по нему.

— И что это за причина?