Неотразимый бродяга

– Сдается мне, это было, когда шел сенокос, а ты как раз работала на тракторе. Да, точно, именно так! Я еще, помнится, чистил серую кобылу. – Руби ненавидел полевые работы и отлынивал от них при малейшей возможности. В конце концов Майору пришлось махнуть на него рукой и приставить исключительно к лошадям. – Я как раз вышел из конюшни размяться, и смотрю – Майор разговаривает с каким-то парнем, показывая ему наше хозяйство.

Руби все продолжал рассказывать какие-то подробности о том дне, когда Майор решил нанять нового человека, но, как только Диана получила желаемую информацию, она прекратила слушать старика. Действительно, не много нашлось бы людей, способных выслушивать россказни Руби до конца. Майор справедливо заметил однажды, что Спенсер может кого угодно заговорить до полной глухоты.

Ветхий грузовичок остановился у главного дома ранчо. Хлопнувшая входная дверь бесцеремонно прервала тягучие воспоминания Руби. На него внезапно напала неуемная жажда деятельности, заставившая его немедленно вернуться к покинутым делам. Вот-вот должен был появиться Майор, уж в этом-то шестое чувство никогда Руби не подводило.

Диана не обратила ни малейшего внимания на поспешное исчезновение Спенсера. Перебросив ноги через ограду, она соскочила со своего насеста с явным намерением поближе познакомиться с человеком, которого Майор решил принять на работу без ее ведома. Все это показалось девушке довольно странным и неожиданным. На протяжении долгих лет отец неизменно делился с ней своими планами, знакомил со всеми премудростями ведения скотоводческого хозяйства, пока она не стала разбираться в полной ежедневных забот жизни на ранчо не хуже, чем он сам. Она всегда очень ценила ту тесную связь, которая существовала между ними. Сейчас же Диане было несколько не по себе, она с тревогой ощущала пусть легкий, но все же неприятный перекос в устоявшихся взаимоотношениях двух по-настоящему близких людей. Девушка была не столько встревожена, сколько озадачена возникшей ситуацией.

Хрупкая, с внешностью скорее девчонки-сорванца, чем юной леди, Диана стремительншм, широким шагом, перенятым у Майора, пересекла двор усадьбы. Порывистым и все же чисто женским движением она на ходу поправила упавшую на глаза прядь иссиня-черных волос.

Майор спустился по ступеням крыльца и двинулся к подъехавшей машине. Он все еще сохранял военную выправку, его фигура выражала уверенность в своих силах и смотрелась внушительно. Джон Сомерс и теперь выглядел таким же подтянутым, как в тот день, когда вышел в отставку. Его повседневные брюки из прочного темно-коричневого материала были тщательно отутюжены, воротничок ситцевой рубашки неизменно хорошо накрахмален, туфли начищены до зеркального блеска. Коротко подстриженные темные волосы по-уставному не касались воротничка, хотя на висках уже изрядно поседели. Человек деятельный и властный, Майор был рожден подчинять других своей воле.

Одно лишь солидное положение, которое он занимал в местном обществе, не говоря уже о присущей ему мужской привлекательности и твердом характере, гарантировали бывшему офицеру успех у местных женщин и особенно пристальное внимание незамужних. Прежде Диана весьма болезненно воспринимала те недвусмысленные знаки внимания, которые женщины постоянно старались оказывать ее отцу, но со временем его безразличие к своей популярности такого рода окончательно убедило девушку в том, что он не намерен жениться во второй раз, и она раз и навсегда перестала волноваться по этому поводу. Всю свою жизнь Джон Сомерс провел в мире мужчин и мужских занятий, начиная с детских лет в родном поместье, затем в армии и, наконец, опять здесь, на ранчо. Статус неженатого мужчины полностью соответствовал его облику. Если время от времени он и проводил свои вечера в женском обществе, то делал это тайно. У Дианы не вызывало чувства беспокойства то, что порой отец отсутствовал в довольно позднее время. Она даже не пыталась скрывать своего презрения к женщинам, норовившим установить с ним более прочные отношения. Про себя она хохотала над теми из них, кто старался убедить Майора в том, что девочке нужна мать. Нет, ей нужен был только он один, и Диана свято верила, что и ему не нужен никто, кроме нее, его дочери.

Суровым, но вполне дружелюбным голосом Майор поприветствовал человека, выбравшегося из кабины грузовичка. Когда Диана с независимым видом подошла к отцу, мужчины обменивались рукопожатиями. У девушки была та же правильная осанка, что и у Майора, а вид не менее решительный и властный. Майор взглянул на нее с теплотой и снисходительностью, но никак более не выразил своих нежных чувств: не погладил по голове, не положил руку на плечо. Впрочем, Диана и не ждала от отца подобных жестов.

– Ну вот, Холт, теперь, когда прибыла первая красавица здешних мест, комитет по организации вашей встречи в полном составе, – сказал Майор, обращаясь к приехавшему. – Это моя дочь Диана. А это наш новый помощник, Холт Мэлори.