Неотразимый дикарь

Памела поджала губы.

— Если ты не хочешь помочь мне, почему бы тебе, не помочь самому себе? Ты подумал о том, что сможешь получить, если мой план сработает?

— И что же? Еще одно свидание с палачом? Только на этот раз мне вряд ли удастся спастись.

Памела медленно шагнула к нему, и он невольно выпрямился. Ее голос зазвучал гипнотически тихо и чуть хрипло.

— А как насчет богатства и власти, которые тебе и не снились? Никто и никогда не посмеет захлопнуть перед тобой двери. Наоборот, тебя станут наперебой приглашать в аристократические дома и королевские дворцы. Все будут прислушиваться к твоему мнению и искать твоего расположения. Тебя начнут уважать, тобой будут восхищаться… — она наклонилась к его уху и добавила еще тише: — и любая женщина будет рада стать твоей…

Внезапно Коннор вскочил на ноги и схватил ее за руку. Она попыталась было вырваться, но он плотно прижал ее к своей груди. Ее чувственные губы, только что уговаривавшие его на самозванство, дрожали теперь всего в нескольких дюймах от его лица.

Он посмотрел ей в глаза и впервые заметил ее темные и густые ресницы.

— Похоже, ты хочешь заманить меня в клетку, детка. Пусть золотую, но все же клетку. Предпочитаю умереть свободным.

Он еще несколько напряженных мгновений смотрел на ее чувственный рот, потом отпустил руку, медленно отвернулся и направился к двери, чтобы сделать глоток свежего воздуха и не чувствовать больше дразнящий запах сирени, исходящий от ее кожи и волос. Неожиданно Памела произнесла:

— Ты получишь кое-что еще.

— И что же?

— Шанс отомстить.

Коннор остановился и медленно повернулся к ней лицом. На этот раз ей хватило мудрости не приближаться к нему.

— Неужели ты думаешь, — продолжала она, стараясь удержать его внимание, — что я забыла все твои вдохновенные речи об угнетении твоего народа англичанами? Если ты согласишься сыграть в моем спектакле отведенную для тебя роль наследника герцога, то украдешь у англичанина право первородства. Подобно Иакову, который путем обмана за миску чечевичной похлебки получил это право у Исава. Это будет отличная месть твоим врагам.

Коннор, прищурившись, смотрел на нее. Она была хороша собой и умна, и все же она тоже принадлежала к стану врагов. Впрочем, она предлагала ему бескровный способ отомстить жестоким английским солдатам, убившим его родителей, и богатым помещикам, пославшим этих солдат в его страну. Но он не примет ее предложение и продолжит свое обычное дело — будет грабить англичан.

Почти пять лет назад он покинул землю предков и своих сородичей по клану в надежде обрести лучшую жизнь. Но сумел добиться лишь одного — попасть в банду разношерстных головорезов и контрабандистов. В последние полгода он беспокойно, спал и неоднократно просыпался ночами от дурных предчувствий. Он понимал, что рано или поздно его схватят, казнят и похоронят в общей могиле, где его не найдет даже тот единственный человек, которому небезразлична его судьба.

Коннор медленно двинулся к Памеле.

— Вы заключаете невыгодную сделку, мисс Дарби. Может, в вас течет хоть немного шотландской крови?

— Думаю, нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно, — сказала она.

Ей нельзя было отказать в уме и отваге. Хотя было очевидно, что ей до смерти хочется удрать подальше от Коннора и его банды, она все же не сдвинулась с места, когда горец коснулся шершавыми ладонями ее нежных розовых щек.

— Если мне уготовано стать наследником герцога, детка, тогда тебе следует привыкать начинать обращение ко мне со слова «милорд»…

Памела сидела, прижавшись спиной к стене, и молча смотрела на спящую сестру. Сквозь неровное отверстие в каменной стене лился матовый лунный свет, окутывая ангельское личико Софи серебристой вуалью. Когда она родилась, Памеле было семь лет, и она хорошо помнила, что каждый вечер укачивала крошечную Софи в люльке, пока их мать раскланивалась на сцене под бурные аплодисменты восхищенных поклонников.

Памела поплотнее укутала Софи шерстяным одеялом и снова прислонилась к стене, на несколько секунд закрыв глаза. Она чувствовала сильную усталость. Ей так хотелось вытянуться рядом с сестрой на импровизированном ложе, но она не могла себе это позволить и оставить ее без присмотра, когда в соседней комнате веселилась разношерстная банда разбойников и контрабандистов.

Почувствовав, как ее голова клонится на грудь, она резко открыла глаза и заставила себя встряхнуться. Оглядев комнату, она подумала, что здесь когда-то, наверное, была хозяйская супружеская спальня. Теперь из мебели здесь остались только большой деревянный стол и кресло. Все остальное превратилось в груды щепок. Откуда-то доносился приглушенный мышиный писк, напоминающий о том, что люди не единственные обитатели этих величественных развалин.