Неотразимый (ЛП)

— Я говорила, что у меня нет фотографии моего жениха, — она смотрит на свою левую руку, постукивая безымянным пальцем по столешнице. — Потому что он погиб.

Я начинаю говорить о том, что сожалею, но Шэйн качает головой.

— Все хорошо, я уже справилась с этим, по крайней мере частично с потерей. Уэсли был милым, обаятельным, забавным, сумасшедшим лучшим другом. И он меня любил. Но много лгал мне.

Когда она посмотрела на меня, то была бледнее обычного.

— За несколько месяцев до нашего знакомства у него выявили болезнь Хантингтона⁷, но он рассказал мне об этом спустя четыре года, когда проявились симптомы. До нашей свадьбы оставалось всего два месяца.

Я удивленно выгибаю брови, и она кивает.

— Да. Чушь собачья, и я злилась, но в то же время любила его…

Она вздыхает.

— Так что сказала, что мы справимся. Вместе, — Шэйн проводит по мраморному узору. — Но болезнь прогрессировала быстрее, чем мы думали. Мы оба понимали, что лекарства нет. Уэсу становилось хуже, и рано или поздно он стал бы полностью зависимым от других людей, которые делали бы за него все. Кормили бы, одевали, купали…

Она шмыгает носом.

— Итак, он съехал. Пытался отменить свадьбу, чтобы не напрягать меня, как он объяснил. Но я не позволила. Сказала на работе, что болею, и неделю ночевала у него на пороге.

Шэйн смеется, поднимая сияющие глаза к потолку.

— Я буквально разбила там лагерь. Спала, ела и мочилась в кустах. Каждый час писала ему, что не уйду, если он не впустит меня в квартиру. И наконец… он впустил.

Ее губы дрожат.

— И первая ночь после возвращения была чудесной. Знала, что будет сложно, но после той ночи полагала, что все будет нормально. Что мы найдем способ быть вместе, несмотря на то что многим мечтам не суждено сбыться. Но я ошиблась. Поступила глупо и опрометчиво, мне следовало бы лучше узнать все, но…

Она делает вдох, быстро проговаривая на выдохе.

— Пару недель спустя, когда я была на ферме подруги и помогала ей усыплять старого пса, Уэсли… Он… Покончил с собой, — Шэйн тяжело сглатывает. — Оставил мне записку с извинениями, написал, что любит меня. И на этом все. Все закончилось. Навсегда.

Я встаю со стула, обхожу стол, останавливаюсь рядом с ней и кладу свою ладонь поверх ее, понимая, что мои слова сейчас не помогут.

— Я так злилась, — хрипло говорит она. — Так злилась, что он отнял у меня это прощание, отнял право выбора и годы, что мы могли бы провести вместе, пока все не стало действительно плохо. Но мне было грустно. Злость прошла, когда я плакала на его похоронах, когда помогала его родителям разбирать вещи и… Не знаю, может, я имела дело с безумцем, — она шмыгает носом. — Боялась ли я снова с кем-то встречаться? Даже ради простого секса. Не говоря уже о чем-то большем.

Я поднимаю ее руку, переплетая наши пальцы.

— Сегодня для меня был не просто секс.

Она сжимает мою руку.

— И для меня. Вот почему я заплакала.

Кладу ее руку себе на талию, обхватывая ладонями ее лицо, глядя в сияющие глаза.

— Хорошо.

Шэйн моргает.

— Хорошо?

— Все хорошо, — я провожу большим пальцем по ее нежной щеке. — И если ты снова захочешь поплакать, я не стану возражать. Меня не пугают ни твоя злость, ни твоя грусть.

Она хмурится, в глазах появляется недоверие.

— Не пугают?

— Нет, Принцесса, — наклоняюсь и целую ее в лоб. — Можешь выплескивать все это на меня.

— Почему ты так добр ко мне? — дрожащим голосом спрашивает она. — Мне известно, что с другими женщинами ты так себя не вел, Фальконе. Я наслышана о тебе.

— Ты не такая, как все, Уиллоуби, — целую ее в висок, ощущая биение пульса. — А я не так хорош. Я хочу тебя. Так сильно, что меня больше пугает ни слезы или гнев, или осознание того, что ты прошла через такой ад, а то, что меня не будет рядом с тобой. Ты нуждаешься в моем терпении, в хорошем отношении, чтобы я не лгал тебе и давал право выбора.

Она кладет ладони поверх моих, прижимая крепче к своему лицу, закрывает глаза, и две тонких струйки стекают по ее щекам.

— Думаю, что влюбилась в тебя, — шепчет она, — только за эти слова. — Шэйн шмыгает носом, открывает глаза и пронзает меня яростным взглядом голубых глаз. — Так что, если ты не этого добивался, тогда уходи. Прямо сейчас. Не говори ни слова, не целуй меня, не извиняйся. Просто уходи.

— Я никуда не уйду, — обещаю я. Затем целую ее, не в силах сдержаться. Она напугана и расстроена, и мне тоже немного страшно, но это не мешает поднять ее на руки и отнести в спальню.

Потому что я предпочту грустить или бояться вместе с этой женщиной, чем притворяться счастливым с кем-то еще.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Джейк

Мы не произносим ни слова. Молча раздеваем друг друга, ложась на ее постель, сгорая изнутри. Я касаюсь ее жаркой, солено-сладкой кожи, понимая, что мне этого мало.

Целую ее тело, и каждый поцелуй — словно обещание, что я способен принять ее всю, принять все то, чем она хочет поделиться, пока это мне позволено.