Неотвратимость

И еще об одном надо обязательно сказать. Это уже выходит далеко за сферу компетенции комсомола. Воспитание чувств. «Сирень в хрустальной вазе»… Набросаем-ка тезисы. Столкновение прекрасного и злого, преступного. Что и при каких условиях побеждает? Чувства воспитываются только чувствами. Равнодушие к прекрасному оборачивается порой безответственностью чувств. Ведь недаром же Глеб Успенский назвал свой известный рассказ о Венере Милосской «Выпрямила». А Леонид Леонов утверждает, что литератор — это следователь по особо важным делам. Да, и литератор, и живописец, и актер. Кто же, как не они, должен поведать юным о цели жизни, научить добру, помочь одолеть зло? И потому хотя бы самый скромный эстетический минимум, но наша школа обязана давать своим ученикам. Все дело образования должно быть одновременно и делом воспитания. Надо не только вспоминать от случая к случаю эти ленинские слова, но и сделать так, чтобы школа по-настоящему заботилась о воспитании чувств, формировании взглядов, вкусов своих питомцев.

Усталость начала вяло постукивать молоточками в виски, заставляла по нескольку раз вдумываться в смысл прочитанного.

На сегодня хватит. Секретные документы в сейф. А свои наброски и другие нужные бумаги в портфель. Пройдусь немного по воздуху. Дома поем, отдохну, а там, может, еще посижу. Хоть рядом с Лидой побуду. Да и меньше риска, что оторвут.

Павел шел по узким, кидающимся в разные стороны, извилистым московским переулкам. Машинально отшвыривал носком ботинка черные глыбки слежавшегося снега, потревоженного дворницкими скребками и не успевшего еще растаять под лучами только начавшего теплеть, неяркого мартовского солнца.

Тяжеленько дается справка. Пожалуй, действовать куда легче, чем осмысливать действия. Конечная цель действий всего того, за что борется розыск, милиция, все стражи закона, — как раз в том, что сказано в этой с таким скрипом пишущейся справке. Она должна помочь исправить то, что еще не получается, доделать недоделанное, шагнуть дальше по пути, который уже определился. Вот какая сила заключена в этом документе. Но заключена ли? Насколько убедительной, весомой и крепко сбитой, неразмазанной стала справка? Не оплошал ли он с ней? Нет, домой рано. Надо позвонить Степану Порфирьевичу и, если он еще не собрался спать, — на часок к нему. Старик сам не дает о себе знать. Понимает, раз не докладываю, значит еще не могу. А тревожится несомненно. Да и мне куда спокойнее будет, если услышу соловьевское «добро».

И Павел круто свернул через дорогу к телефону-автомату.

Рассказ восьмой КАМЕНЩИК

Никак не верилось, чтобы в наши дни в Москве — и случилось такое. Как будто сделалась явью одна из уголовных историй, которыми так богата была пора нэпа. Это в те времена, в начале 20-х годов, орудовали шайки с устрашающими названиями: «Банда лесного дьявола», «Черные вороны» или даже «Руки на стенку». Охотясь за богатой добычей, участники шаек устраивали подкопы, разбирали стены, проламывали потолки и спускались по веревочной лестнице в ювелирные магазины, и склады мануфактуры, принадлежащие богатым нэпманам.

Давно, казалось, канули у нас в Лету подобные авантюры, оставившие след, может быть, только в детективной литературе. Со страниц какой же книги вдруг сошел этот «герой», от преступлений которого так и веяло уголовной стихией далекого прошлого?

Но восстановим факты по порядку, так, как они были обрисованы старшему лейтенанту Калитину. И начнем именно с того момента, как ему было приказано заниматься этим странным делом.

Итак, большой магазин «Меха и головные уборы», что находится на Садовом кольце. Директор магазина Федор Матвеевич Горлов, как всегда, пришел первым. Пятый год он тут, и неизменно рабочий день начинался у него с процедуры открытия сложных замков дверей, проверки сигнализации и целости пломб. «Мягкое золото» стоит недешево, и были приняты все необходимые меры, чтобы ни через одну дверь или окно никто не мог проникнуть ни в торговые залы, ни в подвальные помещения, где был товарный склад.

Все было в порядке.

Одна за другой в магазин вбегали продавщицы, проходили в служебное помещение, обменивались новостями.

— Быстрее, быстрее, девчата, — поторапливал их Федор Матвеевич. — Пройдитесь тряпочкой по зеркалам, протрите прилавки. Через десять минут открываем. Роза, — обратился он к молоденькой продавщице, старательно взбивавшей волосы у большого, в рост, зеркала, — пора браться за дело, успеешь…

Директор не закончил фразы, ошеломленно уставившись в зеркало — в нем отражалась стенка с резко выделявшимся посредине темным квадратом обнаженного кирпича: секция отделанной под дуб панели, которой были облицованы торговые залы, лежала на полу. Роза, проследив взгляд директора, замерла с поднятой над головой расческой.

Федор Матвеевич, быстро повернувшись, опрометью кинулся к стене: над самым полом зияла большая дыра.