Неожиданная Россия

Чин «шталмейстера», главы царских конюшен, соответствовал генерал-лейтенантскому. Князь Оболенский, действительно, любил лошадей и знал своё дело – как главный конюх империи он был безупречен. Однако бурный расцвет русского капитализма подействовал и на князя – потомок легендарного Рюрика в 25-м поколении тоже захотел стать миллионером…

В ходе русско-турецкой войны, начавшейся в 1877 г., армия столкнулись с резким ростом цен на сухари, главную походную пищу рядовых солдат той эпохи. Срочно требовалось расширять их производство – заказы от казны сулили огромную потенциальную прибыль. Князь Оболенский решил поучаствовать в этом тыловом бизнесе – пользуясь придворными связями, он заключил подряды на поставку в сражающиеся войска 1,1 млн. пудов сухарей.

Однако капиталов, чтобы развернуть производство, у князя не было. Этот вопрос он решил сговором с членами правления Кронштадтского коммерческого банка. В ту эпоху все банковские вклады оформлялись стандартным документом – «Вкладным билетом». На практике такие «билеты» превратились в ценные бумаги, их перепродавали и нередко использовали в качестве залога.

Схема князя Оболенского и Кронштадтского банка оказалась простой – банк выдал князю свои «вкладные билеты» на огромную сумму в 6 млн. руб. Почти все они были фальшивками: их оформили не под вклады живыми деньгами, а под векселя – дутые обязательства, выписанные от имени различных деловых партнёров Кронштадтского банка. С этими «билетами» Оболенский ездил по городам России и, умело пользуясь аристократическим весом, под их залог без труда получал кредиты в мелких банках. Например, от нескольких банков Тульской губернии князь, заложив «билетов» на 500 тыс. руб., получил кредит в 280 тыс. наличными. На все запросы из провинций банкиры Кронштадта неизменно подтверждали действительность своих «билетов».

Производство сухарей князя Оболенского тоже оказалось своеобразным. Помимо реальных пекарен, работала и простая коррупционная схема – военные интенданты за взятки браковали сухари, произведённые в казённых печах. Списанный товар по дешевке скупали агенты Оболенского и перепродавали казне, как первый сорт.

Такой бизнес князь совмещал с активной светской жизнью. Щедрый и хлебосольный потомок Рюрика пользовался авторитетом в обществе, с ним приятельствовал сам Лев Толстой. В то время великий писатель создавал роман «Анна Каренина» – и князь Оболенский оказался среди прототипов одного из героев, Стивы Облонского.

Афёры «Облонского»-Оболенского вскрылись в 1879 году. Князь и руководители Кронштадтского банка сели на скамью подсудимых. К счастью для них, махинации с солдатскими сухарями прикрыли военные интенданты, спасавшие себя и свои коррупционные барыши. Зато схема с дутыми «вкладными билетами» всплыла наружу.

Князя Оболенского, однако, защищал блестящий адвокат – Александр Урусов, тоже князь и бывший зампрокурора Петербурга. Он сумел запутать присяжных и доказать, что царского шталмейстера обманули злонамеренные банкиры. В итоге ссылкой наказали лишь трёх членов правления Кронштадтского банка, князь Оболенский был оправдан. «Его отдали под суд за то, что он добрый и тщеславный…» – записал в дневнике Лев Толстой, блестящий литератор и, как видим, не самый опытный финансист.

Глава 78. «Этапы» русской истории

Наша страна всегда была велика, раскинувшись на тысячи километров. И «этапирование», то есть перемещение заключенных на огромные расстояния всегда было очень непростой задачей для государства и тяжким испытанием для миллионов арестантов прошлого и настоящего. Поэтому едва ли в России найдётся много человек, которым совершенно не знаком термин «этап» в его сугубо тюремном значении.

Расскажем, что же представлял из себя тюремный «этап» в прошлом.

В Сибирь по этапу

Огромные расстояния, не характерные для иных государств Европы, России подарило присоединение Сибири. Бескрайние пространства к востоку от Урала стали не только источником сверхприбылей от мехового экспорта на Запад, но и естественной, созданной самой природой «зоной» для заключенных. Поэтому практически сразу вслед за первопроходцами на Восток двинулись колонны ссыльных.

В 1597 году полсотни жителей Углича, обвиненных по делу об убийстве царевича Дмитрия, сослали за Урал строить Пелымский острог. В русской истории они считаются первыми ссыльными в Сибирь. Так в нашей стране началась эпоха самых длинных тюремных «этапов» в сотни и даже тысячи вёрст.

По подсчетам историков, до 1645 года, за первые полвека после начала присоединения Сибири, за Урал в заключение и ссылку было отправлено около 1500 человек. Цифра очень внушительная для тюремного населения России тех лет.