Неожиданная Россия

P.S. Итак, к началу XX века во всех городах российского Дальнего Востока возникла полиция в современном значении этого термина. О том с какими преступлениями приходилось бороться «городовым», «околоточным надзирателям» и «сыскным отделениям» к востоку от Байкала и реки Лены читайте в продолжении…

Глава 86. Полицейский с Миллионки или китайский городовой

Как царская полиция боролась с преступностью на Дальнем Востоке

«Владивосток был чисто в осадном положении. С наступлением темноты люди выходили только с револьверами, окликали друг друга за десять шагов, требовали уступать дорогу, а в противном случае стреляли…» – так описывал криминогенную ситуацию на улицах столицы Приморья в самом конце XIX века один из очевидцев, профессор ботаники Андрей Краснов. Портовые города всегда отличались особо буйными нравами, издавна притягивая массу преступного элемента, но Дальний Восток добавлял к ним свою региональную специфику – особенности ещё не полностью освоенного и слабо заселённого пограничья, «фронтира»…

Если в Америке век с лишним назад таким тревожным и криминальным пограничьем был «Дикий Запад», то в Российской империи той же эпохи его аналогом выступал не менее «дикий» Восток – Дальний Восток. Только вместо ковбоев и шерифов были хунхузы и казаки, а вместо прерий – приамурская и уссурийская тайга.

Продолжаем рассказ о полицейской службе на Дальнем Востоке в конце XIX-го и начале XX веков – сегодня речь пойдёт об успехах и провалах царских «городовых» в борьбе с дальневосточным криминалом.

Немного пугающей социологии и напрягающей демографии

Андрей Краснов, петербургский профессор ботаники и географии, описывал ночные нравы улиц Владивостока в тот период, когда Приморье наводнили каторжники (см. главу 79-ю), работавшие на строительстве Уссурийской железной дороги. По статистике 1891 года население Владивостока едва превысило 15 тысяч человек, а в ближайших окрестностях на строительстве железной дороги работало не менее трёх тысяч каторжан.

Вдобавок рядом – рядом по меркам Дальнего Востока – лежал «каторжный остров» Сахалин, в царское время осваивавшийся в основном трудом заключённых и ссыльных. Но каторжные края лежали не только к востоку от столицы Приморья – к западу, в Забайкалье, ещё с XVIII века стояли «остроги», куда из европейской части России ссылали осуждённых для работ на заводах и рудниках Нерчинска.

Естественно, что такая концентрация в регионе преступников, как отбывающих заключение, так освобожденных и беглых, серьёзно влияла на обстановку в крае. Опять же посмотрим на архивную статистику – в 1893 году всеми судами Владивостока и Приморья по уголовным делам было осуждено 290 человек, из них большинство, 177 человек, являлись бывшими каторжниками и ссыльными.

Порою бывшие и беглые преступники составляли крупные банды, терроризировавшие целые районы. Так в 1902-04 годах в окрестностях города Никольска (ныне Уссурийск Приморского края) орудовала банда некоего Золотарёва, бывшего ссыльного с Сахалина. Банда состояла из самых отпетых головорезов сахалинской каторги и убивала легко, ужасая бессмысленной жестокостью даже иных преступников. Так только в феврале 1902 года бандиты Золотарёва полностью вырезали две многодетные семьи – 12 человек в окрестностях Уссурийска и 7 человек в селе Вознесенка (ныне Хорольский район Приморского края).

Лишь спустя два года полиции Владивостока при помощи внедрённого агента-осведомителя удалось ликвидировать банду Золотарёва. Впрочем, по данным полиции на 1903 год в окрестностях столицы Приморья орудовало ещё почти два десятка аналогичных банд…

Осложняла криминальную обстановку и демография Дальнего Востока той эпохи. С одной стороны край был малонаселённым – самая низкая плотность населения в Российской империи, в самых обжитых районах не более 1 человека на квадратную версту. С другой стороны, в конце XIX века население края быстро, даже стремительно росло за счёт переселенцев из других регионов страны – так за 12 лет, начиная с 1884 года, русское население Приморья и Приамурья выросло в разы, в край переселилось свыше 300 тысяч человек.

Всего же за половину столетия, с момента присоединения к России и до начала Первой мировой войны, население Приморья выросло в 18 раз, а Амурской области – в 24 раза! Естественно, что переселялись не только добропорядочные обитатели, но и всякие авантюристы, чьи криминальные таланты особенно привлекал быстро растущий, потенциально богатый, но до конца не освоенный край.

Вдобавок обстановку на Дальнем Востоке той эпохи осложняла явная нехватка женщин. Если в европейской части России на сотню мужчин приходилось 103 представительницы прекрасного пола, то в Амурской области насчитывалось всего 75 женщин на 100 мужчин, а на Сахалине и того хуже – лишь 37 женщин на сотню в основном ссыльных и каторжных мужиков.