Неожиданная встреча

- Джек, - срывающимся голосом выдохнула она, глядя на то, как он целует ее живот, а потом внутреннюю сторону бедра, явно стремясь к чему-то еще. Когда он поцеловал ее между ног, Кейт показалось, что ее ударила молния. - Ты с ума сошел? - с мучительным трепетом простонала она.

Но он не придал значения ее писку, толкнул ее на подушки и снова опустился вниз. Кейт горела от смущения, но вскоре удовольствие затопило ее настолько, что она стала извиваться и умолять его остановиться. Напряжение в теле нарастало так стремительно, что Кейт стала задыхаться. Это было греховно и почти нестерпимо, но он даже и не думал останавливаться. Он довел ее до отчаянного завершения, не переставая ласкать чувствительный бугорок до тех пор, пока Кейт не показалось, что он расплавил ей конечности своей страстью. Потом он крепко обнимал ее, пока она не перестала дрожать.

Когда она немного пришла в себя, Джек заглянул ей в глаза.

- Ты никогда не поймешь, как сильно я люблю тебя, - произнес он своим глубоким голосом.

Кейт провела пальцем по его подбородку и нежно поцеловала его в губы, не в силах вместить в себя те невыразимые чувства, которые разрывали ее на части. У него был такой необычный вкус. Такой острый, такой интимный.

- Зато ты должен понять, как сильно люблю тебя я, - прошептала она в ответ, чувствуя, как он раздвигает коленом ей ноги и приподнимает ее за талию. Кейт ощутила на своем бедре его налитую плоть, которая скользнула к самому потаенному местечку ее тела. Он коснулся ее там, и она замерла в немом ожидании. У нее дрожал голос, но она всё же добавила: - Мы должны обвенчаться в церкви, чтобы ты окончательно уверился в своей безгрешности.

Этого было достаточно, чтобы он потерял голову. Джек осторожно и до безумия медленно вошел в нее, видя, как выгибается дугой Кейт. У него потемнело в глазах, когда она плотно обхватила его внутри себя. Ее восхитительная грудь оказалась прямо перед его губами, и он поспешно припал к спелому соску, горя от желания, от жара и беспредельной любви.

Сегодня он боялся, что она передумает, но он ошибся.

Придя к ней и признаваясь во всем, он боялся, что она отвергнет его, но снова ошибся. Он так отчаянно нуждался в ее любви, в ее словах и теплоте, что уже не представлял, как жить дальше, если вдруг лишится ее.

Кейт захныкала, вцепившись в его плечи, приподняв ему на встречу свои бедра. Джек знал, чего она хочет, но так отчаянно хотел продлить этот дивный момент.

- Джек, - выдохнула она, закрыв глаза, умоляя его двигаться.

Но он не спешил. Опираясь на локоть, Джек медленно вышел из нее, а потом так же мучительно медленно вошел. И замер. У него перехватило дыхание.

- Господи, - простонала Кейт, зажмурив глаза. - Что ты делаешь?

Он снова вышел из нее. Так медленно, что слепило в глазах. Наслаждение, которое оба чувствовали при этом, было таким острым, что превращалось в настоящую боль.

Джек весь покрылся испариной, из последних сил сдерживая себя. Мышцы одеревенели от напряжения. Он сжал челюсть и, раздвинув ей ноги шире, прижался к ней и вновь дюйм за дюймом погрузился в тугую, шелковистую плоть, медленно растягивая ее.

- Кэтти, - молвил он, уронив голову в изгиб ее шеи. Она вся дрожала, обхватив его бедра ногами, и поднялась к нему на встречу, требуя, чтобы он перестал мучить их обоих. У него так сильно колотилось сердце, что готово было взорваться. Джек был так напряжен, что сам мог взорваться в любую секунду. - Боже…

Кейт не могла больше вынести этой пытки. Он терзал ее, он затеял такую изысканно-опасную игру, что плавились все внутренности. Она трепетала под ним, требуя действий, требуя прекратить эту пытку. Каждый раз, когда он так мучительно медленно проникал в нее, ей казалось, что она так же медленно умирает и слепнет. Это было так же прекрасно, как и невыносимо.

- Джек, пожалуйста, - пробормотала Кейт, едва дыша.

Она обхватила его шею руками, повернула к себе его голову и прижалась к его губам таким страстным поцелуем, что Джек потерял остатки контроля и себя. Он зарычал, обнял ее и позабыл обо всем на свете, кроме богини, лежащей в его руках.

Он стал входить в нее все более стремительно и напористо, вбирая в себя ее стоны, ее жар. Он хотел растянуть этот миг навечно, но и с колотящимся сердцем ждал освобождения.

Больше всего ей нравилось, когда соприкасались их животы, как терлись волоски его тела о ее кожу. Это возбуждало сильнее любой откровенной ласки. Она двигалась с ним в уже знакомом ритме, ощущая нарастающее напряжение и удовольствие, которое становилось просто нестерпимым.