Неожиданность (ЛП)

Бен всегда думал наперёд. Когда они что-то обсуждали, он мыслил масштабно, абстрактными понятиями, и строил далеко идущие планы. Рей же не задумывалась ни о прошлом, ни о будущем. Для неё каждый день был словно маленькая жизнь, полная разных деталей. Иногда унылых или даже депрессивных: например, сегодня она целый день проходила в пижаме, потому что так и не нашла ни одной вакансии для специалистов с её образованием. Другие детали заслуживали большего внимания: Ханне исполнилось два месяца, и она теперь могла поднять голову, когда её клали на живот. Она почти научилась смеяться по-настоящему.

Рей рассказывала ему, как прошёл их день с Ханной, он говорил, что в этом или в следующем месяце покажет малышке, как желтеют осенние листья, и, в конце концов, неизбежно, руки Бена оказывались у Рей под рубашкой и в трусиках. Каждый раз он шептал ей один и тот же вопрос, едва отрывая губы от её шеи: хочет ли она, чтобы он отнёс Ханну в детскую?

Её ответом всегда было «нет», но с каждым разом ей становилось всё труднее и труднее выговаривать это короткое слово. Особенно было трудно, когда Бен спускался ниже, обжигал дыханием внутреннюю часть её бедра и закидывал одну её ногу себе на плечо. Рей не хватало воздуха, но ей приходилось закрывать рот рукой, пока он ласкал её между ног, лишь бы не начать вторить «да, да, да!»

***

Бруклинский хоспис не был похож ни на больницу, ни на тюрьму. Бен ждал в палате, внимательно разглядывая небольшие картины с цветами на стенах. Одна, с лилией, висела прямо напротив кровати. Бену показалось странным, что её поместили именно сюда – она была бы последним, что ждущий неминуемой смерти человек увидел бы перед своей кончиной. Хотя, решил он, это было лучше икон. По крайней мере, в случае его отца.

– Бен.

Он повернулся на зов. Его отец выглядел маленьким в своей инвалидной коляске.

– Привет, пап.

Когда Хан услышал это, он выглядел так, словно не знал, смеяться ему или плакать. Бен уже много лет его так не называл. Наконец он сказал, как всегда грубым голосом:

– Милое местечко.

– Тебе не обязательно здесь оставаться, – Бен глядел на свои туфли. – Ты мог бы вернуться в больницу и начать курс химиотерапии.

– Я уже достаточно насиделся в больнице, – сказал ему Хан. Он провёл там две недели. – Да и поздно для этого.

– Почему? – Бен ненавидел, как по-юношески наивно и разочарованно это прозвучало. Чтобы добраться из Вест-Виллидж на самый юг Бруклина, он сначала поехал на метро, а потом взял такси, лишь бы побольше времени провести в дороге. Он убеждал себя, что нужно держаться. Он репетировал, что собирался сказать отцу. Но следовало догадаться: что бы он ни сказал, это прозвучит как слова мальчишки.

– Я смог подержать на руках внучку. Познакомился с будущей невесткой, – в ответ на это Бен усмехнулся, сам того не желая. Хан улыбнулся: ему нравилось слышать смех сына. – Бен, я готов.

– А я нет, – выпалил он. – Я… – он провёл рукой по волосам и зашагал по комнате. Та была небольшой. Может, чуть больше тюремной камеры. – Мне нужно… кое-что. Поставить точку, – гнев, что копился у него многие годы, так и норовил выплеснуться наружу. – Я знаю, что должен бы простить тебя перед смертью. Но я ещё не готов. И не думаю, что когда-нибудь буду.

Хан неотрывно глядел в окно. Он не ответил на тираду Бена.

– Возвращайся на следующей неделе, – он очень осторожно сжал пальцами колёса своего кресла, затем заблокировал их и с большим усилием встал. – Я всё ещё буду здесь.

***

Рей долго смотрела на экран своего телефона, где был открыт контакт Финна, и всё же решилась набрать его. За последние две недели они обменялись лишь двумя, максимум тремя сообщениями: Рей чувствовала себя виноватой. Почему – она сама не понимала. Да, Рей проводила ночи с Беном, который целовал и ласкал её, но она не знала, в чём именно была проблема: в том, что Бен знал о любви Финна к ней, или потому что Финн не знал, что между ней и Беном что-то происходит.

– Рей? – в голосе Финна звучало облегчение.

– Привет, Финн, – с наигранной весёлостью ответила Рей. – Есть планы на вечер?

***

– Бен, ты прямо-таки сияешь. Ты что, забеременел? – криво усмехнулся Хакс, заглянув в кабинет Бена в половину шестого вечера. Но Бен чувствовал себя слишком самодовольным, чтобы его это задело. Он собирался на свидание с Рей – настоящее свидание – а не как обычно, когда они заказывали что-то на дом и молились, чтобы малышка не плакала. Он вился вокруг Рей целых две недели, но сегодня, сегодня, он надеялся, что его дружок окажется внутри неё. Бен откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол.

– Я веду Рей на ужин.

Хакс склонил голову на бок.

– И?

– Это свидание, – пояснил Бен.

– Я повторю. И? – Хакс вдруг прищурился. – Первое свидание?

– Мы были заняты, – сказал в своё оправдание Бен, вдруг осознав, как глупо это всё выглядит в глазах Хакса. – У нас дома мелкий террорист.

– Всё у тебя не как у людей, – усмехнулся Хакс. – Вы же не берёте свою маленькую очаровательную террористку с собой? Потому что если да, твои шансы на секс сегодня равны ну…