Неожиданность (СИ)

— Песня понравится, а вы скажете, что нет?

— Так могут сделать только людишки, — гордо заявил кентавр, — для нас кого-то обмануть, это как себя обмануть и моему народу это несвойственно. Можете спеть и несколько человек, но недолго, по одной, две, самое большее три песни на каждого.

Да, кстати, вашим женщинам мы платья оставим, но не вздумайте под ними спрятать чего-нибудь ценное — все равно отнимем, и тогда каждого второго за попытку обмана зарубим. Ладно, можешь пока посоветоваться с остальными, — и он отправился к своим, отъехавшим на время переговоров в сторонку.

Я оглядел отряд — такие решения принимаются только всем коллективом, уж больна велика ответственность.

— Ну что, мальчики и девочки, — весело спросил Богуслав, — с одним золотишком расстанемся или всем имуществом рискнем?

Народ молчал. А у Фарида и исподнего-то, поди, нету! Перевел речи Хирона на персидский язык.

Араб думал недолго:

— Мне на халат наплевать! А с золотом не расстанусь!

Богуслав озвучил остальным путешественникам русский вариант перевода, и ватага заорала:

— И нам эти коне-люди не указ! Видали мы таких китоврасов! Конечно рискнем!

— Вы понимаете, что в случае неудачи останетесь в безлюдной степи голые и босые? — поинтересовался я.

Представители человечества осеклись, и стали шушукаться уже без всякого шапкозакидательства.

Наконец слово взял Иван, никогда не боявшийся ответственности и неприятных последствий после неверных решений.

— Мастер, мы тут посоветовались и решили рискнуть. Будем петь и петь будем душевно. Иначе наш поход завершится неудачей.

— А что ж так?

— Долго будем по степи брести до Славутича, а потом идущую до Херсона ладью искать — они часто только до Олешья плывут или сразу в Константинополь уходят. Опять же сильно отклонимся вбок от прямого пути, много времени потеряем — уйдут дельфины. Что с серебром пойдем, что голые, все едино — пропадем сами и Землю загубим. Выход есть только один, как это часто бывает у русского человека: биться и победить! Раз сила голоса не важна, петь будут все, кто может, а пойдут плохо дела, споют и те, кто не может. И отступать тут нам некуда!

Вся ватага, особенно исконные русаки — поляк, булгарин, перс и иудейка, согласно закивали. Земля-то общая, а трусов в нашей команде сроду и не водилось.

— Подумали, может увлечь китоврасов нашим общим делом, так не верят они нам, людям, ни в чем, — продолжил Иван. Они, дескать, честнейшие коники, а мы все — отъявленные брехуны. Так что споем. Пока посидим молча, каждый пусть для себя по паре песен выберет.

Песни я выбрал быстро, хотя память не подкачала и вариантов были сотни. Сначала отобрал общеизвестные и любимые народом «Вечерний звон» и «Во поле береза стояла». Еще маленько подумав, решил, что для резерва сгодится «Соловей мой, соловей» на стихи друга Пушкина барона Антона Антоновича Дельвига, умершего от неведомой мне гнилой горячки и прилег на подсыхающий уже кипчак. Ковыль был жесток, полынь вонюча, а больше в этих краях ничего и не росло.

Повалявшись и поразмыслив, я удивился своеобразности своего выбора. Чем мне не угодили русские народные песни? Почему из всех них пролезла одна береза? Ладно, не прокатили «Валенки», непарнокопытным они ни к чему, и песенка об этой обуви будет чужда кентаврам, не пошло в ход «Гори, гори ясно, чтобы не погасло» — неведомо, как отнесутся потомки травоядных к идее большого огня, чреватого страшным степным пожаром, но что смогло помешать блеснуть «Калине красной» или «Порушке-Паране»?

И почему из всех отечественных композиторов такое преимущественное право на две песни, которые, возможно, спасут наш мир, получил израненный герой Отечественной войны 1812 года, кавалер трех орденов и автор двухсот романсов (и это, не считая крупных произведений!) Александр Александрович Алябьев?

Совершенно не понимаю!

Полярник сидел тихо, видимо опять нырнул в Интернет. Еще за завтраком он рассказал мне, как его увлекает работа в этой системе.

— А у вас что, такой нету? — подивился я упущению этой важной вещи высокоразвитой цивилизацией.

— Конечно есть. Но наш уж больно какой-то весь прилизанный, приглаженный, выхолощенный. Чуть подумаешь о чем-то и вся нужная информация уже у тебя в мозгу. Нету борьбы, поиска, азарта, удовлетворения от получения результата.

Мне оставалось только завистливо вздохнуть. Я бы охотно пожил сейчас по-простому, без опаснейшей и лишней борьбы, как-нибудь очень прилизанно и этак приглаженно.

Кстати, есть тема для полнокровных и азартных занятий инопланетянина.

— Слышь, Боб, а чего там пишут про наличие на Руси кентавров? Я думал это чисто греческая выдумка. Наши их еще китоврасами какими-то неведомыми кличут, погляди, что за словечко такое.

— Минуточку!

Прошло минут десять до того, как звездный странник вынырнул из неистощимых закромов Всемирной Паутины.

— Кентавры упоминаются в русских сказаниях начиная с 11 века. Они долго мелькают на фресках церквей, причем отнюдь не среди сатанинской нечисти. Первым из них был Полкан-Китоврас.

— А за что это его таким собачьим именем наградили?