Неожиданность. Тетралогия

Глаза горят, сам весел. Как же, поймал обманщика и посрамил. Триумф налицо! Ушкуйника на драной козе не объедешь. Одно слово — молодец! Всякие ипатьевцы верх не возьмут. Но веселился он очень недолго — секунды три. Удар был сокрушителен: шестьдесят. Не поверил. Схватил перо, обмакнул в чернила и бойко начал пачкать бересту. Приятно видеть этакое рвение в молодом человеке, как написал бы великий драматург Александр Николаевич Островский. Однако пара минут у парня на это ушла. Теперь он выглядел несколько обескураженным, а половой удивленным, — видимо, тоже считал.

— Может быть, это случайность?

Я, вспомнив, анекдот с бородой, ответил.

— Второй раз — это будет совпадение, а третий — привычка.

Поняли не сразу. А когда дошло, Олег ржал так, что многие жеребцы позавидовали бы. И все лошади бы присели, как от голоса Ричарда Львиное Сердце. Конец веселью пытался положить обозленный Матвей. Он велел половому стоять подальше. Но не тут-то было. Того стали звать к разным столикам, видимо желая узнать мою простенькую шутку, а заодно заказывая вино и закуску. Эта возня длилась еще минут пятнадцать. Потом, мне все это надоело, я начал зевать, и бросив детские игры, мы продолжили беседу.

— А как же ты выбрался из Дамаска?

— Убежал. А у тебя сабля из дамасской стали?

— Да.

— Дорого отдал?

— Половец хотел очень дорого, мою жизнь. Но взять не успел, срубил я его.

— Так из чего лодки у степняков?

— Делают деревянные поперечины и обтягивают шкурами коней и сайгаков.

— Пробить такую болтом нехитро.

— Да, надо поглядеть, может и верно толковая вещь.

— Рыцарские латы ей не прошибить, это конечно, минус. Но возле каждого в таких доспехах идут подчиненные ему ратники. Вот тех-то можно и достать. А ты мне скажи, как опытный воин, почему сабли приходят на смену мечам? Вроде как мечом невозможно колющий удар нанести?

— Это все вранье тех людей, которые кроме ножичка для хлеба ничего и никогда в руках не держали, никого не кололи и не резали, а любят выставлять себя опытными бойцами. Меч, он тяжелее сабли. Центр тяжести ближе к рукояти, рассчитан для двух рук. Сабля полегче, тяжесть ближе к острию. Она хороша против степных. Пока замахиваешься мечом, кочевник увернется, тебя еще достанет. Вот на рыцарей — там меч нужен, латы саблей не разрубишь. И колоть им ловчей в стыки сплошного железа. Мы с половцами и прочими кочевыми народами бьемся чаще, чем с немцами и шведами. Поэтому все при саблях. Так чем тебе помочь-то?

Ну вот и славненько, вернулись к нашим баранам, точнее к моим.

— Понимаешь, в чем дело… Опасаюсь прихода врагов из Костромы.

— Ты же убил уже двоих!

— Боюсь их главаря это не остановит. Разбойник и душегуб. А арбалет с собой таскать не будешь, да и если случайно убьешь одного, другой тебя зарежет. Поэтому хочу тебя попросить — обучить всему, что умеешь.

В голове вертелась очередная глупая шуточка: особенно замечательному счету на бересте! Ну и уже на улице, отряхивая зад после пинка, заявить голосом экспериментатора: это получилось хорошо…

Матвей сказал:

— Это нетрудно. Можем хоть сегодня начать.

Ну уж дудки! Нынче никакой тренировки не получится: он будет петь дифирамбы Елене до ночи, постоянно отвлекаясь. И уйти уже будет неудобно, обидится. Поэтому пусть бежит к своим друзьям и изливается им.

— Сегодня никак не получится — тебе нужно добыть деревянные мечи и хорошо бы плохонькую кольчугу.

— На тебе же есть уже. В запас, что ли?

— Нет, это чтобы показать действие самострела. И мне нужно за арбалетом зайти. А перед этим браться за переезд к бабушке Аграфене, у которой снял комнату вчера. Еще нужно дождаться земляка, с которым вместе решили на новом месте пожить.

— Поискать его нельзя?

— Где он бегает по нашим делам, неизвестно.

— Да, это может затянуться… И у кого из наших лежат деревяшки, знаю. А вот кольчугу нужно будет где-то поискать…, — тут новгородский орел задумался не на шутку.

Я прервал его размышления.

— Лучше скажи: ты что делаешь завтра?

— С утра иду в церковь, еще кое-куда надо сбегать, накопились последнее время дела.

Да, последнее время, он явно был не делец.

— Ну давай после обеда здесь встретимся.

— Давай.

Мы пожали друг другу руки.

— Слушай, — припомнил ушкуйник, — а вот песню, что ты пел вчера первой, можешь сейчас исполнить? Как-то тронула меня. Я заплачу.

— Денег с тебя не возьму. Написана на английском.

— Ты и там жил?

— Нет, слышал как-то давно, еще подростком.

Взял в руки домру и запел опять по-русски, а потом на языке оригинала. Корчма стихла. Олег втихую опять стал держаться поближе. Кажется, пробрало всех песней из очень далекого будущего.