Неожиданность. Тетралогия

Домры у меня с собой не было, но на процесс наслаждения голосом это не влияло. И я запел, а молодцы подыграли. Результат был прежним — лучший баритон Новгорода таковым и остался. Народ был доволен, деньги в шапку так и текли. Подходили, просили спеть разное. Стоило это рубль за песню. Даже попыток торга не было. Иван греб серебро безостановочно.

Подошел купец, пытался договориться о нашем приходе на именины дочери. Узнав цену (пятерка за вечер), пытался поспорить. Тут же был выслан очень далеко.

— Не слишком ли круто ломим? — спросил Иван.

Я объяснил, что столько брать за семь песен, когда одна стоит рубль, это еще скидка. Коллектив со мной согласился. Подошел еще один торгаш. Договорились на завтра. Разногласий по финансам не было. Я решил уходить. Заметил ребятишкам, что здесь стоять — резона нет. Мы в городе уже достаточно известны, а зарабатываем на рынке немного. Проще ходить по заказам. Денег чуть меньше, а целый день свободен. Сначала парни возмутились:

— Мы же потеряем!

— Не теряйте: пойте и играйте хоть до ночи. Я буду ходить сюда к концу дня. Или за мной кто-нибудь сбегает, если буду нужен. Думаю, без меня, рыночные быстро перестанут вам платить реальные деньги.

Тут парни вспомнили себе цену и призадумались. Вроде придумали объяснение: а если кому срочно надо?

— Пусть берет вас одних, или идет поискать кого другого. Договариваться надо заранее — за день, лучше за два.

— А как они нас найдут?

— Ходите по очереди на одно и то же место каждый день. Сиди и дуди или стучи во что умеешь. Периодически кричи, зачем ты тут. Деньги брать вперед.

— Не дадут.

— Поропщут какое-то время, и будут давать. Можете вначале получать половину. Быстро привыкнут. А то осенью и зимой целый день тут ошиваться — будет тяжеловато.

— Это верно!

Повторил для верности.

— Дежурьте всегда на одном месте, чтобы народ знал, где вас найти. Ярослава в это дело не втягивайте, пусть стихи пишет.

Согласились и с этим. Поделили выручку и хотели расходиться.

Вдруг подлетел встрепанный человечек. Выпалил:

— Скоморохи?

— Именно.

— У вас у одного замечательный голос?

— У нас.

— Я человек боярина Василия из Иванковичей. Вас требует. Не приведу, изобьет или убьет. Он злой, когда пьяный.

— А часто он таков?

— Каждый месяц по неделе.

— Не боится наказания?

— За нас, хоть даже убьет, только виру отдаст. А он богат.

Я призадумался — стоит ли рисковать?

— Умоляю! Руки буду целовать. Мы им уже сто пятьдесят лет служим.

Ишь ты, какая династия. Это решило дело.

— Вперед заплатишь?

— Сколько?

— Пять.

Безропотно отсчитал.

— Это за первые семь песен. Будет требовать петь дальше, каждая еще по рублю.

— Согласен. Все деньги обычно у меня, вилять не буду.

— Дружина с ним пьет?

— Нет. Умаял уже всех за последний год. Раньше пореже было, терпели. Сейчас прячутся, кто куда.

— Молодой?

— Средних лет.

— А жена, дети?

— Как запьет, у ее родителей отсиживаются.

— А, предки его, тоже пьющие были?

— Нет. Он первый такой.

Мы уже шли по адресу. Егор неожиданно вспомнил.

— Мастер, сегодня княжьего дьяка видели. Рассказал, что с вымогателями поступили так: красномордому отрубили голову — признался у ката в слишком злых делах. Второго секли до посинения. Девку пороли тоже изрядно. Обоим велели убираться из Новгорода. Поймают еще раз — ноздри вырвут или башки лишат. На входе нас никто не встречал. Провожатый довел до нужного покоя. Боярин уставился отечными и налитыми кровью глазами, рявкнул:

— Кто такие? Почему не знаю?

На лбу коричневела даже не линия, а широкая лента. Внезапно пришла дерзкая мысль: а может зря ведуны пытаются исправить ее? Может, нужно рвать? Сказано — сделано. Пока слуга объяснял хозяину, кто мы и зачем, подобрал нужную музыку. Слова роли не играли. Потом мы начали.

Вначале пошли задорные мелодии, потом спокойные, затем навевающие сон. Оживившийся было Василий пообмяк и расслабился. Усыплять его не было резона. Навыка у меня никакого не было, уверенности в своих силах тоже. Подойдя ближе, резко взмахнул рукой. Лента порвалась. Боярин дернулся, что-то заворчал. Впрочем, это быстро закончилось. Потом его взял сон, и он захрапел, уткнувшись лицом в объедки.

Спели мы шесть песен, но речей о возврате части денег не было. На прощанье служивый захотел узнать, что это я делал руками. Отговорился, что так по песне положено — кто его знает каков будет результат. Вдруг знатный муж помрет, Иванковичи будут мстить всем боярским родом. Кровники были не только на Кавказе. С тем же успехом зарежут и тут. Откланялись. Договорились с музыкантами встретиться завтра, и, поделив деньги, разбежались.

Утром позанимался с ушкуйником, искупался, невзирая на тучки, периодически закрывающие солнышко, и вернулся в Кремль. Владимир повел меня на конюшню, показать свое хозяйство. Лошади были ухожены, бока лоснились. Боярин их явно любил — ласково трепал некоторых по морде, кое-кому оглаживал холку. Показал своего коня, носившего его и в боевые походы, и в странствия. Было видно, что и красавец его любит — терся головой и фыркал как-то по-особенному.

Конюший спросил, не нужно ли мне куда-нибудь ехать.