Неожиданный шанс

Сейчас Горазд окольными и незаметными путями вел Егора к засидке, подготовленной местными бойцами для него. Жаль, но Егору вживую место предстоящей работы оглядеть не удалось. Слишком уж он необычно смотрелся на фоне почти исключительно арийского населения. Сразу бы его срисовали. Город-то только таковым называется – населения от силы две-три тысячи, все друг друга знают. Поэтому пришлось довольствоваться пусть и очень подробным, но планом. Когда дошли, Горазд помог Егору надеть «лешак», потом достал из травы самопальную лесенку и подсадил его на ель. В кроне этой ели и была сделана площадка, на которой Тунгусу предстояло просидеть весь световой день. Что бывало в его практике, но редко. Все же охота на зверя и на человека различаются. И в основном именно этим. В качестве развлечения нужно сделать один-единственный выстрел из своей мелкашки. Он ее готовил к другой задаче, но у снайпера все задачи сводятся к одному. Поэтому самодельный глушитель, сделанный на заводе в Вязьме мастерами, пришелся здесь к месту. Дальность планируемой стрельбы была всего лишь 110–120 метров, но сложность была в том, что нужно было одной пулей попасть в глаз. Причем не тогда, когда Егору это было бы удобно, а по команде. Поэтому на мелкашке непривычно для Егора горбатилась оптика, а недалеко от места, где будет стоять цель, был вкопан шест и на нем висел кусок легкой ткани.

Егор обосновался на площадке, скрытой в хвое ели, и, пристроив винтовку, расслабился и впал в полузабытье. Впереди у него был длинный день. И его нужно было перетерпеть.

Ждан в ночь перед полем долго не мог заснуть. В голове роились разные мысли. Но все они были связаны с завтрашним днем. Нет, он не боялся смерти. Не боялся противника, но трезво оценивал свои шансы. Да! Меч в его руке не выглядит инородным предметом, но в руке нурмана он становится ее продолжением. Причем в обеих. Смертоносным продолжением, обрывающим чьи-то жизни. Ему было просто жаль. Жаль их любви с Миланой, которая станет женой кого-то другого. Жаль, что только начал так интересно жить, и все самое интересное пройдет уже без него. Он жалел, что все это случилось в присутствии Миланы и он был связан страхом за ее жизнь. Иначе бы все кончилось прямо там же. И не было бы этих переживаний и всей этой суеты. Боярин Черных со своим «побольше пафоса»! Что такое пафос? А когда разъяснили, – зачем он там? Там будет все просто – оттуда уйдет кто-то один. Может, наплевать на все? Просто начать биться, авось Перун, принявший требу, поможет? А с другой стороны, и сам князь, и его ближники весьма хитромудрые люди! Ждан таких и не встречал ранее. И когда он с ними разговаривает, да даже с тем же Вячеславом, улавливает иногда на их лицах улыбки. Они как бы читают его мысли и знают все наперед. И что существенно – боярин чуть ли не вдалбливал в него порядок его действий в поле. А на просьбу Ждана разъяснить ему все, чтобы он понимал и тогда ему будет проще, боярин ответил отказом.

«Ты, – говорит, – если все заранее знать будешь, не сыграешь так, как нужно. А нужно, чтобы все, что там произойдет, было неожиданностью и для тебя. Там много людей будет, и они это увидят. Поэтому просто сделай то, что я тебе говорю. И будет тебе счастье!»

Какое счастье? Его счастье сейчас спит в светлице… С этими мыслями он и заснул под утро.

Утром чуть не проспал. Точнее, проспал. Разбудил его родственник из телохранителей. Поле было назначено на девять утра. Ждан умел пользоваться часами. А для всех это была четвертая стража. Панциря, как у княжеских латников, у него не было, да и в нем нужна была сноровка и умение биться. Ждан надел свою бригантину, под нее дополнительно куртку из чудесной княжеской ткани, которая не режется ножом, поножи и наручи, шлем с прозрачным забралом повесил на пояс к кинжалу, на другую сторону – меч, за спину закинул легкий и прочный стальной щит. Весь доспех и оружие были сделаны из металла, как в княжестве говорили – «для своих». А значит, все отменного качества. Вышли за полчаса до начала. Сопровождали его телохранители в таком же доспехе. Идти было недалеко, и, уже выйдя из ворот торгового дома, он увидел толпу вокруг поля. Само поле располагалось между городской стеной, рекой и лесом. Так вот желающих посмотреть на поединок пришло очень много. Стоявший со стороны леса княжеский стяг обозначал сторону Ждана и его товарищей. Проходя сквозь толпу, Ждан заметил боярина Черныха, одетого в непривычную для него одежду простого горожанина. Тот, заметив его взгляд, подмигнул ему и тут же отвел глаза в сторону. Слева от места Ждана в первом ряду стоял хмурый отец Миланы. Самой Миланы не было. Напротив него сгрудились варяги – дружинники вместе с тем, у которого Ждан брал уроки. Взгляды у них были строги, но в глазах читалась печаль.