Неожиданный удар

Здесь Скарлетт усаживается на высокую кушетку. Я отставляю кофе на маленький столик за спиной и с мягкой улыбкой протягиваю ей руку. Она быстро сует мне свой стаканчик, как будто спешит избавиться от него. Я понимаю, что она нервничает. Очень нервничает.

– Я не собираюсь осуждать тебя, Скарлетт. Даю слово. Я только хочу проверить твое состояние, чтобы мы понимали, что делать дальше.

Она напряженно кивает, глядя, как я ставлю ее стаканчик рядом со своим.

– Я знаю.

– Если будет больно – скажи, и мы остановимся, – успокаиваю я. Последнее, чего я хочу, это давить на нее слишком сильно.

Я и сам нервничаю, поскольку уже некоторое время не занимался физиотерапией с клиентами. Я уверен в том, что делаю, – в противном случае я бы не вызвался помогать Скарлетт – но невольно чувствую себя слегка потерявшим хватку. Может быть, следовало привлечь Куинна, нашего нынешнего физиотерапевта?

– Ну, хуже вряд ли будет. Если только ты не совсем криворукий.

Я запинаюсь.

– Это шутка?

– Очевидно, неудачная, – прячет глаза она.

– Нет. – Я улыбаюсь так широко, что горят щеки. – Просто ты меня удивила.

Судя по выражению лица Скарлетт, она мне не верит, но не развивает тему. Вместо этого она осматривает кабинет. Ее взгляд натыкается на мою фотографию с Леонардом Орло, сделанную на следующий день после того, как он закончил физиотерапию и вновь в полную силу вышел на лед. Это был длинный и сложный путь, как обычно и бывает с профессиональными спортсменами. Потребность вернуться в игру чрезвычайно сложно игнорировать.

– Лео рассказывал, что это ты помог ему с коленом.

Стена увешана фотографиями, на которых я и мои сотрудники запечатлены с нашими клиентами, но Скарлетт выделила именно эту. Меня съедает любопытство от возможности узнать больше о ней и ее жизни, поэтому я не успеваю тормознуть себя.

– Вы с Лео близки?

Она отрывает взгляд от фотографии и переводит его на меня.

– Да. Это он убедил меня попробовать.

– Значит, я должен сказать ему спасибо.

У нее на секунду перехватывает дыхание, но это единственная реакция. Она игнорирует мой комментарий, и я сглатываю, чтобы не спросить почему.

– Лео – последний травмированный спортсмен, которому ты помогал? – спрашивает она.

– Нет. Последним был Оукли Хаттон. – Мои мышцы напрягаются. – Когда он восстанавливался после травмы ключицы.

– Той, которая закончила его карьеру?

Я резко втягиваю воздух от ее прямолинейного вопроса.

– Эта травма не грозила концом карьеры, хотя была близка к этому. Он принял решение уйти по другим причинам.

Скарлетт протяжно хмыкает, как будто обдумывает что-то слишком сложное для озвучивания. Кажется, проходит вечность, прежде чем она отвечает. И когда это происходит, мне требуется усилие, чтобы скрыть степень своего удивления.

– Что ж, если Оукли Хаттон тебе доверяет, полагаю, и я могу.

– Так просто? – недоверчиво спрашиваю я, ожидая большего сопротивления.

Она снова смотрит на меня – на этот раз с вызовом – и поднимает темную бровь.

– А ты ждал, что я закачу истерику и буду топать ногами, как ребенок? Я, может, и молодая, но не незрелая.

– Я не это имел в виду. – Верно же? Верно. Но в одном она права. Она молода. – Не пойми меня неправильно, я в восторге от твоего полного согласия – это облегчит мне работу. Но раньше ты выглядела крайне недоверчивой. Поэтому сейчас ты просто удивила меня.

– Похоже, я часто это делаю.

– Есть такое, – соглашаюсь я, тщетно стараясь сдержать улыбку. Что тут скажешь? Это называется «держать в тонусе».

В кармане спортивных штанов пиликает телефон, и я достаю его, хмуро глядя на время. «ЛКУ» открывается через пятнадцать минут, а мы даже не приступили к тому, что я запланировал. Я просматриваю сообщение, чтобы убедиться, что оно не от Купера и не из его школы, и убираю телефон.

– Ладно, хватит отвлекаться. Давай разберемся, в каком состоянии твое плечо.

Скарлетт заметно сглатывает, и я, очень стараясь успокоить ее мягкой улыбкой, делаю шаг вперед. Сегодня на ней майка, и мне прекрасно видны рельефные, несмотря на месяцы без тренировок, бицепсы.

– Расскажи, что вы делали с прошлым терапевтом?

– Мы много занимались растяжкой с эластичными лентами. Амплитуда моих движений становилась лучше.

– Хорошо. Начнем с растяжки, а потом попробуем эластичную ленту. Упрись левым предплечьем в дверную раму и…

– Поворачивать тело от нее? – перебивает она.

– Да, именно.

Похоже, это ее устраивает, поскольку она без колебаний делает, как я сказал. С минуту я смотрю, как она растягивается, после чего останавливаю и прошу сделать еще несколько базовых растяжений.

Когда она заканчивает, я разворачиваюсь и подхожу к корзине с разноцветными эластичными лентами. Вынимаю тонкую ленту с самым сильным сопротивлением и протягиваю ее Скарлетт со словами:

– Наступи на один конец и возьмись за другой.

Она делает, как я говорю, наклоняется и кладет один конец красной резинки под кроссовку, а второй крепко сжимает в кулаке. Не успеваю я сказать, что делать дальше, как она выпрямляется, вытягивает руку вдоль бока и, не сгибая ее, поднимает резинку к потолку.

Скрестив руки на груди, я откидываюсь назад.