Неожиданный удар

– Наверное, ты прав. Текила – тихий убийца. Как там говорится? От текилы слетает одежда?

Я вытягиваю руку позади нее, вдоль спинки дивана, и улыбаюсь.

– У тебя такая реакция на текилу, Скар? Твоя одежда слетает?

– Возможно.

Я тяжело сглатываю, трезвея от ее прямоты. Язык во рту пересыхает при мысли о том, как она раздевается для меня.

Внезапно мой мозг превращается в мозг озабоченного подростка.

– Тогда принесите этой крошке поднос с текилой! – кричит один из игроков через несколько мест от нас. Похоже, он слышал наш разговор.

Его направленный на Скарлетт взгляд плотоядно сверкает, заставляя меня покраснеть от раздражения. Моя рука опускается ей на плечи.

– Нет, – рявкаю я.

Парень встает и, покачиваясь, идет к нам. Я узнаю его по шраму вдоль правой стороны лица. Ашер Клодель, игрок третьего звена с вызывающим поведением. Они с Тайлером уже дважды сталкивались в этой серии плей-офф.

Скарлетт раздраженно вздыхает, и я не могу удержаться от улыбки.

– Если она не в твоем вкусе, дай мне попытаться забить.

Несмотря на вспыхнувшее внутри отвращение, я сохраняю спокойное лицо.

– Скажешь подобное дерьмо еще раз, и у тебя не останется члена, чтобы «забивать».

Он выглядит ошарашенным, как будто его редко кто ставит на место. К сожалению, скорее всего, так и есть. Он вскидывает руки перед собой.

– Блин, извини. Я не знал, что вы вместе.

Скарлетт, сама того не осознавая, подается телом ко мне. Мое сердце заходится в бешенном ритме.

– Оно и видно, – бормочу я, накрывая ладонью ее плечо и касаясь кожи кончиками пальцев. Она дрожит. Я понижаю голос, чтобы слышала только она. – Потанцуй со мной.

Я никогда не танцую. Не танцевал и не думал, что захочу. Может быть, дело в чувстве собственника или в энергетике клуба, но все, о чем я мечтаю, чтобы она прижималась ко мне, смешивая тепло наших тел.

Скарлетт поворачивается и поднимает глаза:

– Я ужасно танцую.

– Я тоже. Давай будем ужасными вместе.

– Хорошо, – кивает она. – Но тебе нельзя смеяться надо мной.

Я с облегчением улыбаюсь:

– Даю слово.

Я встаю с дивана и протягиваю ей руку. Когда она скользит ладонью по моему предплечью, а потом переплетает наши пальцы, я приветствую искры, вспыхивающие от ее прикосновения, как старых друзей.

Мы направляемся к охраннику, дежурящему возле входа в VIP-зону, и ждем, пока он отстегнет канат и выпустит нас.

Стоит нам шагнуть на танцпол, как меня накрывает ностальгия. Когда я был здесь в последний раз, я уводил Бет от Грейси в переулок, где она сообщила, что я стал отцом. На следующий день я остался один с Купером, а Бет положили в психиатрическую клинику.

Я не понимаю, что остановился, пока Скарлетт не дергает меня за руку, а потом встает передо мной. От ее близости мне хочется вытянуть себя из раздумий, но я как будто заперт в них.

На меня обрушиваются эмоции, угрожая сбить с ног. Нельзя сказать, что я не принял случившееся и последовавшие за этим изменения в моей жизни. Но здесь, в месте, где эти изменения произошли, все ощущается иначе.

В некотором роде именно на этом танцполе моя жизнь по-настоящему началась. Это сделало меня тем мужчиной, которым я являюсь сегодня, и, может, я немного наивный или полон надежды, но какая-то часть меня задается вопросом, прошел ли я полный цикл. И поможет ли то, что я здесь вместе со Скарлетт, стать мне тем мужчиной, которым я буду завтра.

– Адам? – перекрикивает она шум.

Я сглатываю ком в горле и подношу наши соединенные руки к груди, прижимая ее кисть к своему колотящемуся сердцу. Мне хочется сказать ей слишком многое, но я не могу. Не сейчас и определенно не здесь.

Вместо этого я улыбаюсь, подношу ее руку к губам и целую.

– Давай танцевать.

Она несколько мгновений недоверчиво смотрит на меня, но уступает и произносит одними губами: «Хорошо».

Мы еще немного углубляемся в толпу, где я поднимаю наши руки и кружу ее. Она улыбается и издает легкомысленный смешок, который отпечатывается у меня в памяти.

Я открыто смотрю на нее, позволяя ей чувствовать все, что чувствую я. Обнимаю, положив ладони на талию, и вожу большими пальцами по краю футболки. Она приподнимается, и наша кожа соприкасается.

С каждым битом басов мы придвигаемся ближе, пока наши тела не прижимаются друг к другу. Мы качаемся под музыку, и глаза Скарлетт вспыхивают желанием, когда доказательство моего интереса упирается ей в низ живота.

Мы всего лишь второй раз соприкасаемся так – если туалет на яхте вообще считается, – но мне надо, чтобы он не стал последним. Скарлетт идеально совпадает со мной, как будто создана для моих объятий.

Я наклоняюсь и хриплю:

– Осторожно.

Скарлетт опускает взгляд на мои губы и поднимает брови:

– Осторожно?

Я прижимаюсь к ней твердым членом и удерживаю, когда она пытается вращать бедрами. Ее дыхание становится прерывистым, притягивая мой взгляд к приоткрытым губам. Они выглядят такими же мягкими, как мне запомнилось.

– Я давно так не прикасался к женщине, Скарлетт. Убедись, что хочешь именно этого.

Она не мешкает.

– Прикоснись ко мне, Адам.

Я выдыхаю, скольжу ладонями под ее футболку и обхватываю обнаженную талию.

– Не здесь, не на виду.