Непал без вранья

Фестиваль этот необыкновенно красивый. Индуисты прибирают свои дома, красят их заново и освещают — иллюминацией в городах и свечами в деревне. Вечерами рассыпают на пороге цветной песок и рисуют им узоры, приглашая в дом Лакшми.

Тихар длится пять дней, и каждый день непальцы поклоняются кому-то новому. В первый день, например, воронам. Их карканье — символ смерти и печали, поэтому ворон стараются накормить и задобрить.

Второй день Тихара — поклонение собаке. Ее угощают, вешают на шею венок из рыжих бархатцев (мериголдов) и благодарят за преданность и любовь в отношении к человеку.

На третий день поклоняются корове, символу матери, и богине Лакшми. В этот день мы с Асей оказались в Джанакпуре, побродили по ярмарке, где продавали цветы, разноцветный песок, орехи, сладости (особенно много кокоса) и праздничные гирлянды. На наших глазах несколько грузовиков привезли целый ворох пальм, которые в считаные часы установили почти у каждой лавки и украсили свечами, словно у нас новогоднюю елку.

Всю следующую ночь непальцы танцуют и поют: девушки — свои песни баяло, парни — баллады деуси, где один человек запевает, а остальные повторяют его строку. Одновременно здесь петь не принято, вот почему песенки с малышами, вроде «Хуки-Пуки» и «Старого Макдональда», мне даются не без труда. А иногда, как рассказывал Субасдай, происходят музыкальные соревнования между девушками и парнями — бесконечные, как и все непальские песни, порою до самого рассвета. Это всегда сплошная импровизация, один куплет поют парни, другим им отвечают девушки, и так до тех пор, пока кто-нибудь не запнется. Если проигрывают девушки, парни выбирают себе спутниц; если парни — выбор за девушками.

На четвертый день Тихара поклоняются горе Говардан, которую Кришна, по легенде, поднял над землей и заслонил ею людей от ливней. А символизирует эту гору коровья лепешка, и поклоняются, выходит, ей — украшают ее цветами и отмечают начало непальского года.

И наконец, последний день Тихара — день человека, праздник тики. По преданию, бог смерти Ямарадж посетил в этот день свою сестру, богиню Ямуну. Она поставила ему тику, угостила всяческими яствами и повесила на шею цветочный венок. Они разговаривали, наслаждаясь обществом друг друга. Ямарадж подарил сестре подарок в знак привязанности, а она не осталась в долгу. Тогда Ямарадж в пылу теплого чувства провозгласил, что никто в этот день не умрет, если получит тику. И с тех пор сестры в последний день праздника ставят тику на лоб своим братьям, благодаря их за защиту и молясь об их долгой и достойной жизни. Такова легенда.

Когда Тома, дочь Фупу и Макармамы, ставит тику Сабину и Суману, меня зовут фотографом, а девочек — зрителями. Мы наблюдаем красочный ритуал, а когда он заканчивается, нас вдруг сажают на место мальчишек и совершают над нами все то же самое: обходят по кругу с ароматическими палочками и стекающим парафином горящей свечи. Смазывают волосы маслом и ставят семицветную тику, черпая пудру из своей индуистской палитры. В рот нам кладут кокос, а на шею вешают цветочный венок. А потом приносят угощение овощи, свинину и рис на листовых тарелках.

Впервые в жизни я получаю тику. Пускай нелогично — ведь какой из меня брат? Но сестру я внезапно обретаю, а вместе с ней и все непальское семейство. Жест получается очень красивым, и Фупу, с которой прежде мы общались не так уж и часто, с тех пор становится мне гораздо ближе.

Глава 14 Непал в миниатюре

Как-то однажды, еще в начале нашей практики, я призналась Асе, что этих детей можно либо возненавидеть, либо полюбить. И как же рада я, что случилось последнее!

Смешно сравнивать нас прежних с нынешними, сидящими на лавочке у школы и весь перерыв болтающими не о книгах, не о фильмах, а о детях: кто сегодня тебя рассмешил, чем пришлось завоевывать внимание и как удалось поставить очередного умника на место. Теперь и Ася, и я уже не робкие, заикающиеся новички — спустя каких-то два месяца мы уверенно заходим в класс, добиваемся тишины одним взглядом, а интереса — шуткой. Нас начали уважать, перестали стесняться, и отношения между нами и детьми теперь определяет доверие, которое с нашей стороны разрешает им оставаться детьми, шумными, энергичными и несерьезными, а с их — побуждает становиться внимательными и усидчивыми учениками. Теперь уже не мы, а они пытаются нам понравиться и соревнуются за наше внимание, ведь только от учителя, как мне кажется со времени приезда, они могут получить ласку. И именно ему они и пытаются выразить свою скупую, порой грубую, порой стеснительную, но искреннюю детскую любовь.