Непара из Таиланда

– Розовая бочка для дерьма, – охарактеризовала его Василиса. – Снаружи, для людей, все красиво, – гладенько и миленько. А внутри – плещется и пованивает. Подленький он. Жалко мне Кольку. Как бы таким же не стал, когда вырастет.

Заинтересованный этой характеристикой, я собирался развить тему, как вдруг рядом с нами непонятно откуда появился очень грустный, даже можно сказать, трагичный, Виталя.

– Бухаешь? – грозно спросил он у меня. – А со мной-то не стал! Я бы, может, тогда не это… Не пошел бы… Не встретил бы…фубля!

Виталя стёк на пустой стул рядом со мной, словно у него кончились силы, а с ними – и желание жить. Вася с сочувствием посмотрела на него, улыбнулась мне и встала.

– Не буду вам мешать. Всего хорошего, Андрей!

Я помахал ей в ответ. Виталя вытянул шею и проводил Васю заинтересованным взглядом.

– Черт! Прости, братан, – простонал он. – Ты с бабой, а я тут, не в тему!

Сначала я даже не понял, о ком он. Слово «баба» в моем сознании совершенно не ассоциировалось с Василисой. Она была, как мальчишка, и даже имя к ней необычайно подходило. Вася – Вася и есть. Не баба, а просто прикольный собеседник. Все это я, как мог, растолковал Витале.

В ответ на мою откровенность Виталя почему-то насупился и в красках рассказал, что сегодня в том самом «офигительном» баре он наткнулся на «ледибоя». Из рассказа Витали я понял, что так тут называют трансвеститов мужского пола, которые выдают себя за женщин. Очень часто они так красивы и так похожи на дам, что принять их за мужика кажется немыслимым оскорблением, – пока ты не залезешь под юбку и не найдешь детали, которой у честной женщины быть там не должно. Вот так не повезло сегодня и моему незадачливому другу.

– Я в нее… в него…козла этого, втюрился почти, – с глубокой обидой рассказывал Виталя. – Такие губки, такие титечки, ты бы видел! С виду – хрупкий ангелочек, а не конь педальный! Ну, то есть ничего не предвещало, ничего!

Насколько я понял из всхлипов и стенаний Витали, ангелочек активно строил ему глазки и заманил к себе в теплое гнездышко. И там, – только там, когда слетели все покровы, Виталя понял, как сильно он ошибся.

– Да ладно, не переживай ты, – попытался утешить его я. – Ну, принял он тебя за «голубого», ну и что с того? Ошибся человек, с кем не бывает.

Виталю передернуло. Резким жестом он подозвал бармена. Кудесник-бармен в мгновение ока сотворил в одной руке стакан, а в другой – бутылку виски. Поставив стакан на стойку, он плеснул Витале порцию чудесного янтарного напитка. Виталя выпил и наконец расслабился. На его добродушной физиономии засветилась прежняя улыбка.

– Надо было ему по морде дать, – мечтательно сказал он.

– За что? Ты сам виноват, в конце концов, – сказал я. – Надо было выяснить всё на берегу. Сам знаешь, в какой стране находишься.

–Да не за это. А за то, что у него, у этой дохлой курицы, член больше, чем у меня! – воскликнул Виталя.

Пока я делал нечеловеческие усилия, чтобы не заржать, Виталя махнул рукой и что-то сказал бармену. Через секунду тот притащил нам целую бутылку вискаря.

– Я не буду, – попытался отказаться я.

– Будешь, – спокойно ответил Виталя, разливая «вискарь». – Будешь, или у тебя писька отвалится.

Ну что за детский сад? Я даже растерялся.

– Виталя, если я сейчас напьюсь, у меня утром похмелье будет, – попытался разубедить я его. – А я не люблю похмелье.

– У всех похмелье, – не слушая, сказал Виталя и подвинул мне стакан.

Пришлось мне его взять.

– У меня – особенное, – пробурчал я, чувствуя, что бой проигран.

Мы чокнулись, выпили. Виски было отличным. Оно подстегнуло джин с тоником, и вся эта смесь ласково и игриво ударила мне в голову. Пока еще несильно, но и вечер только начинался.

В баре под вечер было людно. Здесь толпилось пьющее население нашего отеля, пресыщенное вечерними шоу для туристов. В основном, это были иностранцы, потому что русские по большей части уходили в клубы. В воздухе висел уютный гул от разных компашек, получивших выпивку у стойки и перебравшихся в сад, где зажгли большие круглые лампы в виде стеклянных шаров. Они бросали мягкий свет на буйные тайские заросли, кусками выхватывая из темноты то кусок поляны, то пышную ветку с сидящей на ней огромной ящерицей, и все это было так красиво, что я бы, наверное, мог смотреть на это несколько часов подряд.

Мы тоже взяли свою бутылку и перебрались в сад за маленький плетеный столик вблизи пушистого куста, воинственно растопырившего ветки. Они были усыпаны яркими розовыми цветами, которые отчаянно пахли восточным базаром.

Я заметил, что Виталя смотрит на меня с явственным напряжением. Где-то через пару глотков он не выдержал, наклонился ко мне и спросил, интимно понизив голос:

– Братан, скажи мне честно… Ты – голубой?

Виски попало мне не в то горло, и я долго кашлял и отплевывался под пронизывающим взглядом Витали.

– Идиот, – прохрипел я, наконец прокашлявшись. – Тебе сегодня везде будут мерещиться «голубые»?

Виталя погрустнел.