Непарадигматическая лингвистика

В результате сложения-разложения и снова сложения глагольных индоевропейских протоформ К. Шилдз выводит существование пяти этапов эволюции реконструируемого индоевропейского глагола.

1 этап. Личность-неличность. Личность маркируется энклитикой в 1-м лице местоимения. Остальные имеют нулевой показатель. Параллельно возникают парадигмы имени и глагола, прежде всего – с тематической гласной *-a. Классная основа с *-а дополняется дейктической частицей *-i [Shields1992: 97]. На этой стадии не было показателей залога, вида, наклонения и глагольное время «was indicated by means of enclitic deictic particles which signified ’now’ or various degrees of ’not now’» [«обозначалось посредством дейктических частиц энклитического характера, которые имели значение ’now’, а также различные степени значения ’not now’»] [Shields 1992: 121].

Итак, партикулы (дейктики), столь нелюбимые «по-уровне-вой» лингвистикой, были самыми активными языковыми элементами этой ранней поры развития языка индоевропейцев.

2 этап. Язык становится флективным. Разнообразные варианты и фонетические сандхи грамматикализируются и становятся суффиксами. Но язык еще тогда не разделился на диалекты. Эпоха кончается возникновением копулы *es, возникновением медия, среднего залога, и использованием энклитических квантитативных элементов для характеризации несингулярности.

3 этап. Начинают сосуществовать *-s, *-t, *0. Появляется *-k. В это время ^a-класс начинает процесс ассимиляции и расщепления на о-класс и класс атематический.

Эта стадия заканчивается развитием оппозиций первичных и вторичных окончаний и бифуркацией категории «не-сингуляр-ность» на двойственное число и множественное. Формальным средством начинает становиться аблаут. Анатолийская ветвь становится особой группой.

4 этап. Только на этом этапе возникает тот самый индоевропейский, который традиционное языкознание обычно реконструирует. Этот период заканчивается отделением германской группы. Возникают перфект и аорист. В конце периода появляются – как особые по своей семантике – модальные основы.

5 этап. Происходит стремительная дифференциация индоевропейских диалектов. В глагольной системе имеет место «the shift of the meaning of the aorist and perfect to past tense» [«переход семантики аориста и перфекта к значению прошедшего времени»] [Shields 1992: 123]. Начинает развиваться «алломорфизация». Модальные элементы расщепляются на категории субъюнктива и оптатива. Формируется имперфект, и начинают возникать различные и разнообразные формы футурума.

Вся книга К. Шилдза по сути строится на партикулах и их роли в формировании системы индоевропейского глагола. Однако, кроме партикул, в словоформах этого языка есть еще некие знаменательные основы (корни), которые в описании Шилдза не фигурируют. Есть еще и «тематические гласные», о которых знают все студенты первого курса и о которых на самом деле не знает никто. А именно – что это такое, эти тематические гласные: показатели чего-то, остатки былых показателей? (Об этом Шилдз пишет в специальной статье: [Шилдз 1990].)

Монография Г. Т. Поленовой [Поленова 2002] очень обстоятельна и демонстрирует искреннее желание автора понять, какие архаические универсалии стоят за формирующимся енисейским глаголом. Книга написана под влиянием идей А. П. Дульзона, видевшего много общего в строении урало-алтайских и индоевропейских языков [Дульзон 1968; 1969; 1971]. Эта книга, тем не менее, как будто бы далека от монографии К. Шилдза, но некоторые места в этих двух книгах просто поражают совпадениями.

Книга Г. Т. Поленовой понятна и неспециалисту по енисейским языкам (каковым, то есть неспециалистом, я и являюсь), поскольку «енисейские языки сохранили, по общему мнению кетологов, наиболее архаичные черты языка в целом» [Поленова 2002: 6]. Поэтому по этой книге можно судить о языковых истоках в их глубокой архаике. Как пишет Г. Т. Поленова, внутри енисейского глагола «заложена вся необходимая информация о предложении»[95]. В состав енисейской глагольной словоформы может входить семь и более морфем. Существенно, что имя и глагол в этих языках первично недифференцированы. Во многом имя и глагол различаются, как можно видеть по книге, только позициями формантов, что очень хорошо показано. Наглядно демонстрируется, что все падежные формы имени можно присоединить к любым личным и неличным формам глагола. Таким образом, как пишет Г. Т. Поленова, в енисейских языках до сих пор все слова лишены показателей соответствующих частей речи. Их частеречная принадлежность может быть определена лишь по окружающему их контексту, то есть не на морфологическом, а на синтаксическом уровне.

Каждому именному классу соответствует свое вопросительное предложение. В связи с этим положением можно вновь вернуться к идеям Н. Ю. Шведовой о местоимениях как «исходах бытия».

Большая часть имен – имена неодушевленные. Их 90 %. Специальные показатели этого класса в глаголе: b—v—m. Они сопоставляются с притяжательным местоимением bi.