Непобедимая и легендарная

Почему-то считая, что я поспешу выполнить его просьбу – скорее, приказ – этот наглец потребовал, чтобы я свел его с товарищем Тамбовцевым, адмиралом Ларионовым, товарищем Красиным и даже с самим товарищем Сталиным. Мол, у него к этим господам есть весьма серьезное деловое предложение, от которого они не смогут отказаться. К тому же вместо оплаты долларами он может организовать бартер на любые американские товары в объемах, достаточных для личного пользования означенных господ.

М-да, много я видел наглецов, но такого… Конечно, я вряд ли сумел бы помочь этому мистеру, потому что я не вхож к означенным товарищам, а уж тем более к товарищу Сталину. Однако у меня возникла идея познакомить этого типа с товарищем Дзержинским. Благоустроенная камера во внутренней тюрьме НКВД вполне подойдет для ведения подобных «деловых переговоров» ничуть не хуже, чем любое другое место. Да и наглецов на место тоже ставить надо.

Хорошо, так и поступим. Объясняю этому мистеру Ханту, что, дескать, быстро такие дела в Советской России не делаются, и означенные господа – люди занятые. Так просто к ним пробиться невозможно. Пусть заглянет ко мне через неделю.

Кивнув, посланец мультимиллионера ушел. Едва за ним закрывается дверь, я говорю своему секретарю: «Фройлен Зина, я занят и попрошу меня не беспокоить». Потом, сняв трубку телефона, говорю:

– Барышня! Дайте мне, пожалуйста, НКВД, экономический отдел. Спасибо…

15 декабря 1918 года.

Мексика. Порт Веракрус.

Майор Османов Мехмед Ибрагимович, с

оветник командира добровольцев-анархистов Нестора Махно

Ну, вот мы и в «Хопре»! Точнее, в Мексике, где уже который год идет вялотекущая гражданская война, перемежаемая набегами «гринго». Внести перелом в боевые действия должна Крестьянская армия Нестора Махно, или, как его уже стали здесь называть – компанеро Нестор. Пока еще «компанеро», а не «падре», хотя, учитывая энергию и харизму Нестора Ивановича, ждать этого, похоже, придется не долго.

Переход из Петрограда к берегам Мексики занял немало времени и сильно вымотал хлопцев Махно, не привыкших к подобным морским круизам. По пути, проходя через Кильский канал, мы зашли в Киль, где к нам присоединилась группа немцев-добровольцев из «Союза Спартака», пожелавших поучаствовать в мексиканской революции. Среди них был и бывший артиллерийский наводчик, повоевавший на Западном фронте и демобилизованный по нашей просьбе, Эрнст Тельман.

Камрад Эрнст формально не состоял в «Союзе Спартака», но разделял идеи «спартаковцев». К тому же он жил в свое время в Америке, знал реалии Нового Света. Ну, и самое главное – Тельман был харизматической личностью, и свою энергию по борьбе с эксплуататорами ему лучше задействовать подальше от Германии. Мы переговорили о нем с Тирпицем, и тот согласился, что компанеро Эрнесто, как и многим его камрадам, лучше будет некоторое время побыть в Мексике, чем в Германии.

Как бывший корабельный юнга и кочегар парохода, Тельман хорошо перенес долгое морское путешествие. Сейчас он руководил разгрузкой «Колхиды». Ведь он, ко всему прочему, имел профессию докера и в 1912 году возглавил профсоюз транспортных рабочих Гамбурга. В общем, человек он был весьма для нас ценный. С Махно он общался через меня – Тельман не знал русского языка, а Нестор Иванович – немецкого. Но они прекрасно понимали друг друга. Результатом бесед крестьянского вождя и пролетария стал манифест Махно, с которым он собирался обратиться к мексиканцам после окончания выгрузки его хлопцев и боевого снаряжения. В этом манифесте были такие строки:

«Трудящиеся Мексики – рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция – должны объединиться и приложить максимум энергии на путях революции и создать в стране такое состояние, при котором буржуазия лишилась бы всякой возможности сопротивляться революции и народу, а завоевание земли, хлеба и воли явилось бы наименее болезненным, полным и окончательным. Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы все трудящиеся Мексики учли это и поняли момент; пропустить который в бездействии, ограничиваясь лишь словесными резолюциями – значит косвенно содействовать врагам революции опомниться, прийти в себя и перейти в наступление на революцию и задушить ее.