Непобедимая и легендарная

Сначала американское правительство, опасавшееся не успеть к разделу европейского пирога, использовало инцидент с «Лузитанией»[42] для того, чтобы объявить войну Германской империи. САСШ, став воюющей державой, объявила мобилизацию, а американские власти начали нести военные расходы. Но даже тогда для американцев внешне почти ничего не изменилось, война шла где-то далеко в Европе, а у германских подводных лодок просто не хватало дальности для того, чтобы действовать в американских водах.

Потом из обоймы выпала переживающая внутренние потрясения Россия. После нескольких пертурбаций пришедшее к власти правительство Сталина наотрез отказалось выплачивать долги предыдущего режима. «Нам, то есть стране, эта война не нужна, мы ее быстренько закончили почетным Рижским миром, и платить по долгам тех, кто втянул Россию в кровавую бойню, мы не собираемся – поищите дураков в другом месте».

Тогда американских банкиров эта новость мало встревожила, а некоторых она, наоборот, обрадовала. Дело в том, что родное российское правительство деньгами «до получки» снабжали в основном французские банкиры и рантье, скупавшие выпускаемые русским правительством долговые бумаги. Так уж оно все устроилось за время существования сначала франко-русского союза, а потом Антанты. Конкурентов франкобанкиры не терпели и гоняли их с российского кредитного рынка, не стесняясь в средствах.

Следующий звонок (даже не звонок, а колокол громкого боя) прогремел, когда германским подводным лодкам удалось последовательно, один за другим, потопить два оставшихся больших британских трансатлантика, «Мавританию» и «Олимпик», на которых во Францию перебрасывалась целая пехотная дивизия армии САСШ. Гибель в морской пучине столь большого количества молодых американских парней привела Конгресс САСШ в состояние, близкое к панике, и он запретил трансатлантические воинские перевозки. Фактически Америка была выбита из войны и не могла больше рассчитывать на свою долю от победного пирога.

Потом было кровавое лето 1918 года, началом которого был разгром Италии, апофеозом стала знаменитая «Парижская бойня», а концом – Нормандская операция германской армии, которая была уже в шаге от победы, но вынуждена была отступить.

Осень 1918 года характеризовалась общим истощением сторон и апатией. Но все равно где-то в глубине подсознания у держателей долговых бумаг теплилась надежда, что все еще образуется, что французская и английская армии соберутся с силами и так надавят на бошей, что те побегут к Рейну, бросая по пути обозы и тяжелое вооружение.

И тут, как выстрел в висок, известие о заключенном мире. Мире вничью. Мире, по которому Германия не должна будет выплатить Антанте ни цента. И сразу за этим миром прошло известие о том, что английское и французское правительства аннулировали все свои военные заказы, а также отказались забирать и оплачивать уже произведенные, но еще не отгруженные амуницию, боеприпасы и вооружение. Война закончена – оставьте это себе. На складах и так уже накопилось огромное количество стреляющей и взрывающейся дряни, чтобы закупать дополнительно еще что-то. Стало известно, что средств для оплаты по счетам американским банкам у европейских правительств тоже нет.

Франция разорена, север страны лежит в руинах, столица разрушена, и для того, чтобы восстановить все это, понадобится астрономическая сумма. У Британии дела идут несколько лучше, но колониальная система, создаваемая веками, трещит по швам. Рвутся на свободу Индия, Ирландия и Южная Африка. Ситуация там настолько взрывоопасна, что достаточно одной искры – и бабахнет так, что мало никому не покажется. Об отделении от метрополии подумывают канадцы, австралийцы и новозеландцы, считающие, что без Британии им будет лучше. Косятся жадным взглядом на владения Соединенного королевства не только японцы, но и американцы, которые не прочь заполучить себе Канаду.

Но у них и у самих тлеет зад, потому что Мексика может потребовать вернуть назад свои исконные земли по реке Рио-Гранде. Там сейчас побеждает Фронт народного единства, главными моторами которого являются Эмилиано Сапата и Панча Вилья, а также грозный пришелец из далекой России команданте Махно.

Одним словом, новость о заключенном в Лозанне мире оказалась настоящей бомбой, которая разнесла вдребезги все биржи Нового Света. В первый день, «черный четверг» 23 января, индексы просели на пять процентов, но, как оказалось, это были еще цветочки. В первой половине дня 24 января индексы, будто опомнившись, даже начали расти, но потом снова рухнули, потеряв разом двенадцать процентов. К концу торговой сессии по итогам дня общее падение составило шестнадцать процентов.

«Дальше будет только хуже» – буквально вопили американские газеты, и этот прогноз звучал как приговор. В Европе, впрочем, тоже было несладко всем, там люди не успели отойти от ужасов мировой бойни, а тут еще этот кризис.

Относительно неплохо было только в Германии и Советской России, которые избежали самого плохого варианта развития событий и теперь могли смотреть в будущее с некоторым оптимизмом.