Непобедимые

– Додумался, – бурчала Антака, обрабатывая раны искалеченного Ахиты. – И мне ничего не сказал, зная, что я стану тебя отговаривать.

– Ай, – вскрикнул тот, когда Смерть ткнула пальцем в гноящуюся царапину, – осторожнее! А почему я должен тебе обо всём докладывать? И, да, конечно, ты была бы против, ведь люди не умирали, а лишь замирали. Тебе это невыгодно.

– Ага, – подтвердила Антака.

И лукаво поинтересовалась:

– Тигр тебя не съел, значит, ты сожрал тигра, да?

Мужчина фыркнул:

– Как бы не так. Там же верховодило Добро, оно не позволило бы мне этого сделать. А я настолько ослаб, что не осмелился с ним спорить. Кстати, где Хита? Я должен извиниться.

На сей раз фыркнула Антака. Но промолчала. Ответила Канти:

– Ищет скульптуры, проданные Эрмером. По моему мнению, он слишком любит людей, я бы не стала их возвращать.

С трудом поднявшись, Ахита подошёл к окну. Несколько минут он стоял, барабаня пальцами по раме, а потом повернулся к соратникам.

– Мы очеловечиваемся, – произнёс он сокрушённо, – и я начинаю сожалеть, что согласился состязаться в людском обличие. Хита хуже не станет, а у меня появляются несвойственные мне чувства. Ещё пара лет на этой планете, и я расстанусь с вечной жизнью, уничтожив зло в себе.

– Возьми отпуск,– посоветовала Антака, – побывай в аду.

И вышла из комнаты.

– Знать бы ещё, где он – настоящий ад, – задумчиво произнёс Ахита. – Скорее всего, в нас самих.

Пока Зло переводило дух, остальные участники турнира колесили по миру. Хита не вмешивался в дела человечества, он обещал сохранять нейтралитет до возвращения противника, а пока с большим удовольствием наблюдал за жизнью на Земле.

– Но ведь не так всё и скверно, – говорил он коллегам, – нам только кажется, что дурного здесь больше, чем хорошего. Посмотрите, каких удивительных особей мы встречаем, и их гораздо больше, чем тёмных.

Антака и Канти не соглашались.

– Чудак ты, – возражал гений, – вспомни о законе равновесия. Да, возможно, добро в людях доминирует, и таковых больше, но беда, что у власти на планете стоят именно плохиши. Один их приказ стоит тысяч возражений твоих подзащитных. Посмотри, с каким трудом последние отвоёвывают крохи добродетели.

Оглядев земной шар космическим оком, Ахита огорчённо вздыхал:

– Ты права, Канти.

И решительно говорил:

– Потому-то я и должен быть тут. Иначе мою паству окончательно раздавят.

– И тебя вместе с ней, – хихикала Антака, – ведь здесь ты слабеешь. Вот увидишь, вернётся Ахита, отсыплет людям горячих, и ты с ним не справишься.

Хита не реагировал на провокации Смерти, но Канти злилась, и исподволь настраивала компаньона на расставание с тёмной сущностью. Она считала, что Антака лишает Добро уверенности в себе, и то, став почти человеком, действительно, может проиграть битву со Злом. А победу гений считал делом чести.

Но проблема заключалась не только в этом. Канти осознавала, что испытывает к соратнику вполне земное чувство, называемое любовью, и прекрасно понимала, что после турнира ей не стать его избранницей. Каким бы простым не казалось это высшее существо, оно принадлежало сферам, куда путь девушке был заказан.

Поэтому она хотела получить своё здесь – на Земле, чему очень мешала Антака. И, желая ту удалить, Канти лишь потакала своему потаённому желанию овладеть Хитой, пока есть возможность.

Гению удалось избавиться от помехи: мужчина согласился с его доводами, Смерть на время покинула пару, присоединившись к другим жнецам, и Канти начала наступление.

Ахита отдыхал в своём личном аду, сильно отличавшемся от созданного воспалённым воображением христианских церковников. Котлы и сковородки пекла не предназначались для истязания грешных душ, а были лишь утварью для приготовления горькой духовной пищи обречённым на вечные муки: совести, нереализованности, неразделённой любви.

Многие годы в вечной ночи галактик подчинённые Зла готовили сожаления, угрызения, смешивали слёзы и пот, выливая это варево на головы жертвам: как мёртвым, так и живым. При этом последние, ещё недавно неунывающие и весёлые, хирели, не понимая, почему мысли их вдруг стали горше, а страдания сильнее.

А сейчас и сам владыка преисподней пошёл по их стопам, предавшись печали. Что за узы связали его с Землёй, он не знал, тоски своей не понимал, но полностью избавиться от человеческих чувств не мог. Не выдержав напряжения, желая развеяться, он принялся собственноручно готовить ядовитый коктейль душевных мук, щедро одаривая ядрёной отравой без того угнетённых подопечных.

Когда же это перестало приносить удовлетворение, Ахита, решив, что достаточно натешился чужими бедами и вновь готов к битве за первенство, ринулся через Вселенную к манившей его жёлтой звезде, дарящей тепло и свет незабвенному зелёно-голубому шарику.

Ну, а что же Добро? Оно наслаждалось обычной жизнью. Канти добилась своего, ей удалось соблазнить Хиту, поселившись в теле земной женщины. Мужчина изведал страсть, и без ложного стыда признал, что это ему понравилось.