Непобедимые скифы. Грозные сарматы

Аорсы возвращались. Не считая нескольких мелких стычек, все закончилось одним лишь сражением, в котором гладкоголовые потерпели поражение, а их предводителя Шаруда настигло возмездие. Аорсы одержали победу, но им пришлось возвратиться. Добыча оказалась небогатая и не стоила потерь, понесенных войском в этом походе. Земли, принадлежавшие Бахтаву, тоже пришлось оставить. На то имелись причины. Гладкоголовые частью истребили, частью рассеяли племя Бахтава. Евнон понимал, что, окруженный врагами, главным из которых представлялся набирающий силу молодой аланский вождь Базук, имевший многотысячное войско, он не сможет удержать за собой владения зятя. Тут не помогло бы и войско, его требовалось кормить, одевать и пополнять, но в землях, где их считали чужаками, исполнить это представлялось делом непростым, а значит, удар Базука мог оказаться смертельным. Знатные воины, в их числе родовые и племенные вожди, тоже настаивали на возвращении, и с их мнением Евнон не мог ни считаться. Да и простые воины сетовали на скудность добычи, досадливо посмеивались: «С гладкоголовых скальпов не снимешь, коня ими не украсишь». Не забывал вождь и о своих землях, которые нуждались в защите и предводителе. Важнее остаться победителем и женить Умабия на дочери Фарзоя, а земли Бахтава можно отдать как выкуп за невесту.

* * *

В стане Фарзоя веселье. Предводитель выдает дочь Торику замуж. Вождь щедр, он не скупится на угощения. Третий день не затухают костры, бурлит в котлах нагретая огнем вода, готовится наваристая похлебка, варится и жарится мясо, запекается в углях обмазанная глиной рыба, нарезаются кусками круги белого овечьего сыра, разливается по кувшинам бодрящий напиток из кобыльего молока. Для знатных гостей не пожалел Фарзой иберийского, боспорского и греческого вина, доставленного купцами. Ему ничего не жалко для единственной дочери. Празднуйте, аорсы! Радуйтесь! Аорсы радуются — и не только свадьбе. Разве не радостно быть свидетелем единения родственных племен? Разве не приятно видеть заодно воинов нижних и верхних аорсов? Сила! Дано ли кому ее сокрушить?! Сердца наполняются гордостью, и хочется крикнуть: «Мы аорсы!» Те же чувства и мысли владеют верховными вождями. Фарзой и Евнон сидят на седлах, застеленных бараньими шкурами, на вершине приземистого бугра. Ниже расположились старейшины, племенные и родовые вожди, знатные воины. Остальные растянулись от подножия бугра до стана на берегу реки. Все ждут начала состязаний.

Фарзой устремил взгляд серовато-дымчатых глаз направо. Под навесом из синей ткани, скрытые от лучей полуденного солнца, в окружении десятка молодых воинов и девушек, сидят на белой кошме виновники торжества — Умабий и Торика.

— У тебя хороший сын. Тебе повезло, — произнес Фарзой с долей зависти.

— Твоя дочь красавица, — не остался в долгу Евнон.

— Да. Только завтра ты увезешь ее… Я мечтал о наследнике, но жена подарила мне только Торику.

— Ты молод, высшие силы еще подарят тебе сына, — обнадежил Евнон.

— Да услышит Небо твои слова. — Фарзой обратил взор ввысь. — Если это случится, я сделаю его царем верхних аорсов, а он передаст власть своему сыну.

Евнон удивленно вскинул брови. Неужели русоволосый предводитель верхних аорсов прочитал его мысли. Несмотря на то, что Фарзой на добрый десяток лет младше, несомненно, умом он одарен в достатке, а иначе не быть бы ему вождем.

— А разве мы не цари? — Евнон проницательно посмотрел на Фарзоя. — Царями и скептухами нас называют владетели соседних государств, у некоторых из которых и земель, и войска меньше, чем у нас. Старейшины и знать под нашей рукой, а потому, думаю я, пришла пора брать власть…

— И передавать ее по наследству, — перехватил Фарзой. — Что я и сделаю, если у меня родится сын.

— А если нет?

Фарзой ухмыльнулся — понял, куда клонит новоявленный родственник. Лицо его посерьезнело, глядя Евнону в глаза, ответил:

— Тогда я сделаю все, чтобы Умабий стал царем всех аорсов.

Этого ответа и ждал с волнением Евнон. Теперь он, как никогда, был близок к цели. Знал, предводитель верхних аорсов сдержит слово; для сармата изменить своему слову — бесчестье.

— Ты тоже можешь рассчитывать на меня… царь. — Евнон протянул раскрытую ладонь Фарзою. Фарзой ответил крепким пожатием.

Седой жрец три раза стукнул в бубен. Из стана с криками выбежала ватага мальчишек. Следом под подбадривающие выкрики соплеменников выехали конные воины, выстроились в линию. Взмах руки жреца бросил всадников вперед. Подобные гонимым ветром шарам перекати-поля, они унеслись в бескрайнюю, порыжевшую местами степь, оставляя за собой хвост пыли. Состязания начались.

Они длились до самого вечера. Воины Фарзоя отличились в скачках, метании дротиков и стрельбе из лука, нижние аорсы превзошли соперников в умении владеть мечом и арканом. В борьбе, одолев по очереди трех противников, лучшим стал Горд. Закончилось все пиршеством. Но засиживаться не стали. Утром войско Евнона ушло на заход солнца, в сторону родных кочевий. Хоть и без богатой добычи, возвращалось оно к берегам Ра непобежденным.

Глава седьмая