Непобедимые скифы. Грозные сарматы

— Говори, купец. По твоему совету Митридат явился ко мне, тебе прежде остальных думать, как избавить его и всех нас от беды.

— Надо написать Клавдию письмо, в котором согласиться отправить Митридата в Рим, но только заручившись словом императора о сохранении жизни.

— Пиши…

* * *

«Начало дружбе между римскими императорами и царями великих народов кладется схожестью занимаемого ими высокого положения; но нас связывает и совместно одержанная победа. Исход войны только тогда бывает истинно славным, когда она завершается великодушием к побежденным. Вы ничего не отняли у поверженного Зорсина. Что касается Митридата, заслужившего более суровое обхождение, то я, Евнон, прошу не о сохранении за ним власти и царства, но только о том, чтобы его не заставили следовать за колесницею триумфатора и чтобы он не поплатился своей головой».

Клавдий отложил свиток, с негодованием произнес:

— Дерзкие варвары! Они хотят оставить меня без триумфа!

Обхватив рукой подбородок, задумался. Он не желал лишать себя удовольствия поглумиться над боспорским царьком, проведя его в цепях по Риму, и наказать его за дерзость, казнив строптивца принародно. Но его вынуждали не делать этого, и он должен дать слово императора. В противном случае Рим ждала война с «опоясанными мечами» сарматскими племенами на их диких землях, а это могло плохо закончиться для римского войска. Клавдий, сам написавший множество книг по истории, знал, чем закончился поход в скифские степи для персидского царя Дария.

Клавдий подозвал к себе Нарцисса:

— Подготовьте письмо к Евнону — скептуху аорсов. Напишите, что я согласен сохранить Митридату жизнь. Пошлите за ним прокуратора Понта, Юния Цилона.

* * *

Весной Евнон лично проводил Митридата до Танаиса, воздавая ему царские почести, а на прощанье обнял, как брата и друга. Услышал Митридат добрые напутственные слова от Горда и Умабия. Ахиллес же припав к груди царя, разрыдался, словно дитя. Прокуратор Юний Цилон подал знак, к Митридату подошли легионеры во главе с центурионом. Его лицо показалось Умабию знакомым — Авл Кассий?! Да, это он. Тот самый Кассий, что носил серебряную личину Минотавра и грабил ночами граждан Рима. Клавдий простил маленькие шалости отпрыску могущественного и знатного патрицианского рода, обойдя римские законы. Немалую роль в милостивом отношении императора к преступнику сыграли родственники и имевший влияние на Клавдия вольноотпущенник Паллас. Об истинном владельце серебряной маски умолчали, заменив его гладиатором. Авла Кассия помиловали и отправили рядовым воином в один из восточных легионов под опеку родственника — наместника Сирии Гая Кассия Лонгина. Под крылом родственника Авл Кассий быстро дорос до центуриона и вот теперь возглавлял стражников Митридата. Авл попытался схватить Митридата за локоть, но царь оттолкнул центуриона, развернулся и с гордо поднятой головой подошел к Юнию Цилону:

— Я готов следовать за тобой, прокуратор…

* * *

Митридата, под бдительным присмотром бывшего преступника, благополучно доставят в Вечный город. Он и здесь не склонит головы. В разговоре с Клавдием Митридат скажет: «Я не отослан к тебе, а прибыл по своей воле. Если ты считаешь, что это неправда, отпусти меня, а потом ищи». Чтобы унизить строптивца, Клавдий прикажет выставить его напоказ у ростральных трибун, но гордый царственный облик пленника не вызовет злорадного восторга у жителей Вечного города.

Митридат проживет в Риме двадцать лет и будет казнен за участие в заговоре против императора Гальбы.

Глава четвертая

Аланы мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них свое имя.

Амиан Марцеллин