Непобедимые

– Да уж! Про нищету вы вовремя ввернули, – не удержался и я от язвительности. – Остаётся только поражаться, откуда вы, такие бедные и несчастные, данную сумму в начале своего высшего служения отыскали…

– Спрашиваете? – наглел дальше собеседник.

– Нет, чисто риторическое высказывание. Потому как знаю… И очень жалею, что не могу поделиться своими знаниями с остальным миром…

– Что поделаешь, – юродствовал Дирижёр. – Политика – превыше нас. Ах да! Чуть не забыл… Сумма должна быть внесена в течение недели после официального оглашения о назначении на должность Дирижёра. Иначе говоря, последний срок – за день до вступления в должность. В противном случае назначение аннулируется автоматически. Так было обусловлено ещё первыми Дирижёрами Доставки, изменить эти законы мы не в силах при всём желании. Успеете собрать средства?

– Они уже собраны, – не слишком-то соврал я. И, словно размышляя вслух, продолжил: – Разве что их немного перетасуем, чтобы нельзя было проследить первоисточники.

– Зря-а-а, – наверняка заулыбался покровительственно Барайтис. – Мы имеем возможность проследить движение каждого галакта.

– Протуберанец вам в помощь! – искренне пожелал я. – Значит, мы всё решили и теперь будем на связи…

– Только у меня ещё один вопрос, – напряг меня собеседник.

– Да чего уж там, спрашивайте, – позволил я себе барский тон.

– Кандидатура вашего человека согласована с императрицей?

«Ха-ха! Это он на что намекает? – воскликнул в моём сознании господин Хенли Денворт Та. – Дирижёрская его морда!»

«Спокойно, дружище, спокойно! – утихомирил я его. – Так нельзя самых великих и знаменитых людей Галактики обзывать. Тем более что скоро и наш человек там воссядет…»

А вслух высокопарно заявил:

– Наш Союз Справедливости стоит выше любых, даже самых значительных фигур нашей истории! Мы – за справедливость, честность и общее благоденствие. Поэтому руководствуемся только целесообразностью наших деяний и прикладываем силы только для достижения наших целей!

Но Дирижёр не сдавался:

– Но если её императорское величество будет против?

– Вы меня поражаете, господин Барайтис, честное слово! – перешёл я на ворчливый старческий тон брюзги-мизантропа. – Если вы с нами так легко соглашаетесь, то уж императрица тем более согласится. А если нет, так у нас отыщется, чем выкрутить ей руки. Не сомневайтесь!

– Понятно…

– Всего хорошего! – с торжеством и многозначительностью пожелал я и выключил крабер.

Вот так и закончился наш разговор, ставший, можно без сомнения утверждать, поворотной вехой в истории.

Глава 32

На Оилтоне время приближалось к вечеру, а у нас день был в разгаре, и всё уже было готово к проведению основного действа древнего праздника. На улицах царило столпотворение. Создавалось впечатление, что в этом тихом городишке вдруг собрались жители всего герцогства и близлежащих систем.

Увидев всё это по визору, герцогиня воскликнула:

– Ужас! Такого, сынок, даже на твоей свадьбе не было!

Ну, это она чуток ошиблась, всё-таки в Старом Квартале тогда было не в пример больше народа. Просто там улицы и проспекты раз в десять шире, и толпа казалась меньше на фоне громадных, величественных зданий. Там всё внимание людей было приковано к гигантским голографическим изображениям церемонии бракосочетания, висевшим прямо в воздухе.

Здесь, на Лерсане, организаторы тоже недаром провели ночь. Проекторы были установлены где только возможно, их было очень много, и за праздником можно было наблюдать из любой точки города.

Отец вместе с офицерами Дивизиона принял максимальные меры безопасности. Когда он мне их описал, я только ошарашенно покрутил головой: феноменально для здешнего уровня! Так, например, все улицы, по которым проходил ограждённый крепким забором коридор для прогона быков, были перекрыты ещё с вечера, и на них никто не мог проникнуть, не пройдя сканеры поиска оружия и взрывчатки. Да и вообще любые подозрительные предметы изымались до окончания праздника. Не разрешалось проносить даже напитки в твёрдой таре. На моей памяти более жёсткие меры безопасности были предприняты только на моей свадьбе.

Народ гудел, словно многотысячный рой обеспокоенных ядлей. Бросались в глаза разноцветные гирлянды, транспаранты самого разного содержания, голограммы, показывавшие всё что угодно, вплоть до той же записи свадьбы императрицы, а тогда ещё только принцессы династии Ремминг.

Порозовевшая от эмоций мама не знала, что ей делать: переживать за меня или радоваться. Некоторые дальние родственники, прибывшие только сегодня утром и до сих пор со мной не познакомившиеся, смотрели на меня издали, отвесив челюсти. Может, увидели во мне нечто страшное? Или ждали, пока я их рассмешу?

А вот некоторые вели себя более чем естественно и настойчиво. Визжавшие от восторга сестрички умудрялись при этом ещё и слёзно меня уговаривать совершить подвиг и показать свою лихость ради них. И это, кстати, оказалось проблемой – я-то ведь собрался делать забеги с повязанным на шее платком «от императрицы». И юных красавиц обижать было нельзя, но и супругу попробуй не уважь.

Хорошо, что Булька подсказал выход: