Непобедимый

– Время от времени я пересчитывал людей. Я был в прикрытии, должен был их охранять, понимаете… Но ведь все они были в масках, все друг на друга похожи, а комбинезоны, измазанные глиной, потеряли свой цвет. В какой-то момент я недосчитался одного человека. Я собрал всех, и мы начали искать его. А Кертелен был очень обрадован своим открытием и ушел дальше… Я думал, что он свернул в какой-нибудь боковой коридор… Там много всяких закоулков, но все короткие, неглубокие, хорошо освещенные… Вдруг он вышел на нас из-за поворота. Уже в таком состоянии. Нигрен был с нами, он думал, что это тепловой удар…

– Что же с ним случилось?

– Он без сознания. Хотя нет, он может ходить, двигаться, но с ним нельзя установить контакта. Кроме того, он утратил речь. Вы слышали его голос?

– Да.

– Сейчас он вроде немного устал. Сначала было еще хуже. Он не узнавал никого из нас. В первый момент это было самым страшным. «Кертелен, куда ты исчез?» – окликнул я его, а он прошел мимо, как будто оглох, прошел между нами и пошел вверх по оврагу, но такой походкой… Так что у всех мороз прошел по коже. Словно его подменили. Он не реагировал на оклики, и нам пришлось за ним гнаться. Что там делалось! Короче говоря, его пришлось связать, иначе бы нам не удалось его доставить сюда…

– Что говорят врачи?

– Как обычно, говорят по-латыни, но не знают ничего. Нигрен вместе с Саксом у командира, можете у них спросить…

Гаарб, тяжело ступая, ушел, наклонив голову. Рохан поднялся наверх, в рубку. В ней было пусто, но, проходя мимо картографической каюты, он услышал сквозь неплотно закрытую дверь голос Сакса и вошел.

– Как бы полная потеря памяти. Впечатление именно такое, – говорил нейрофизиолог.

Сакс стоял спиной к Рохану, рассматривая рентгеновские снимки, которые держал в руках. За столом над открытым бортовым журналом сидел астрогатор, опершись рукой на стеллаж, плотно набитый свернутыми звездными картами. Он молча слушал Сакса, который медленно укладывал снимки в конверт.

– Амнезия. Но исключительная. Он утратил не только память, но и речь, способность писать, читать… Это даже больше, чем амнезия, это полный распад, уничтожение личности. От нее не осталось ничего, кроме самых примитивных рефлексов. Он может ходить и есть, но только в том случае, если пищу всунуть ему в рот. Берет, но…

– Он видит и слышит?

– Да. Наверняка. Но не понимает того, что видит. Не отличает людей от предметов.

– Рефлексы?

– В норме. Это повреждение центральное.

– Центральное?

– Да, мозговое. Как будто полностью стерты все следы памяти.

– Значит, тот человек с «Кондора»?..

– Да. Теперь я в этом уверен. Это то же самое.

– Однажды я видел нечто подобное… – совсем тихо, почти шепотом сказал астрогатор. Он смотрел на Рохана, но не обращал на него никакого внимания. – Это было в пространстве…

– А, знаю! Как мне не пришло в голову! – возбужденно воскликнул нейрофизиолог. – Амнезия после магнитного удара, так?

– Да.

– Никогда не сталкивался с такими случаями. Знаю их только теоретически. Это бывало давно, во время прохождения на большой скорости через сильные магнитные поля?

– Да. Но в своеобразных условиях. Важна не только напряженность поля, но его градиент и скорость происходящих изменений. Если в пространстве есть большие градиенты, а встречаются очень резкие скачки, – приборы обнаруживают их на расстоянии. Раньше приборов не было…

– Верно… – повторил врач. – Верно… Аммерхатен проводил такие опыты на обезьянах и кошках. Он подвергал их действию магнитных полей огромной силы, и они теряли память…

– Да, ведь она связана с электрической активностью мозга…

– Но в этом случае, – громко заговорил Сакс, – кроме рапорта Гаарба у нас есть показания всех остальных членов группы. Мощное магнитное поле… ведь это должны быть, очевидно, сотни тысяч гауссов?

– Сотен тысяч не хватит. Нужны миллионы, – безучастно ответил астрогатор. Только теперь его взгляд остановился на Рохане. – Войдите и закройте дверь.

– Миллионы?! Но разве наши приборы не зарегистрировали бы такого поля?

– Постольку поскольку, – ответил Хорпах. – Если бы оно было сконцентрировано в очень малом пространстве, – скажем, имело бы объем, как этот глобус, – и если бы оно было экранировано снаружи…

– Одним словом, если бы Кертелен всунул голову между полюсами гигантского электромагнита?..

– И этого мало. Поле должно колебаться с определенной частотой.

– Но там не было никакого магнита, никакой машины, кроме проржавевших обломков, ничего, только промытые водой овраги, гравий, песок…

– И пещеры, – мягко, словно безразлично, добавил Хорпах.

– И пещеры… Неужели вы думаете, что кто-то его затащил в такую пещеру, что там есть магнит, – нет, ведь такое…

– А как вы это объясните? – спросил командир так, будто ему надоел этот разговор.

Врач молчал.