Непобедимый 4: на излом

— Спасибо, Дим. Он мне чуть не вывернул руку в конце, зараза.

Дима посидел рядом. Потом убежал. Ему тоже скоро выступать.

Через несколько минут, когда дыхание немного выровнялось, я заставил себя встать. Мышцы тут же отозвались тупой болью. Завтра все будет гореть, это точно. Но сейчас нельзя позволить телу остыть.

Я начал осторожно разминаться, выполняя легкие махи руками и ногами. Каждое движение отдавалось неприятным покалыванием. Но это необходимо, чтобы избежать травм.

Краем глаза я заметил японского борца Кэндзи Ямаду, отрабатывающего технику броска на пустом пространстве. Его движения были плавными, почти танцевальными. Я невольно залюбовался отточенной техникой. «Вот у кого надо поучиться легкости», — подумал я, продолжая разминку.

— Эй, совьетский! Попить хочешь? — раздался сзади голос с характерным акцентом. Я обернулся и увидел американского спортсмена Джона Смита, протягивающего бутылку с водой.

Я благодарно кивнул, сделал несколько жадных глотков. Прохладная вода казалась божественным нектаром для пересохшего горла.

— Спасибо. Жарковато тут в Тегеране, — улыбнулся я, возвращая бутылку.

Американец усмехнулся:

— Это точно. Как там в Москве сейчас? Небось снег идет?

— Да нет, сейчас еще тепло. Но до местной жары далеко, — ответил я и вытер пот со лба.

Что-то этот американец слишком хорошо знает наш язык. Слишком хорошо для спортсмена. Надо бы к нему приглядеться.

К ним подошел Степаныч. Двигался резко и быстро. Цепко посмотрел на моего собеседника, сдвинул густые брови. Джон почувствовал неприязнь, приветливо кивнул мне и тихонько отошел.

— Витя, пойдем-ка, потолкуем, — сказал Степаныч, кивнув в сторону.

Мы отошли в угол раздевалки. Степаныч достал потрепанный блокнот. Ого, да тут целых две страницы исписано. Мелким бисерным почерком.

— В целом неплохо, но на захватах ты слабоват был, — начал тренер, быстро набрасывая схемы в блокноте. — Испанец, как там его, почти поймал тебя на захват в середине. Давай подумаем, как усилить твою позицию в партере на следующую схватку.

Я внимательно слушал, иногда вставляя комментарии. Мы обсуждали тактику, прорабатывая различные сценарии предстоящей схватки.

Вообще-то, она будет завтра, но я согласен со Степанычем. Лучше обсудить по горячим следам. Пока все помню хорошо.

— И потом, — напоследок сказал Степаныч и погрозил мне пальцем. — Никаких контактов с американцами, понял? То-то они вьются вокруг наших. Как мухи на мед. Куратор сам знаешь откуда увидит, вздрючит по-полной. Снимут с соревнований пинком под зад, в два счета. Понял?

Я кивнул. Да, понятно. Не мальчик уже.

Закончив обсуждение с тренером, я решил снова помедитировать. Нашел тихий угол раздевалки и сел на пол, скрестив ноги. Закрыв глаза, начал глубоко и равномерно дышать. Старался очистить разум от лишних мыслей.

Мысленно представлял предстоящую схватку. Визуализировал свои движения.

Чувствовал, как напрягаются мышцы при воображаемых бросках. В воображении раз за разом проводил идеальные приемы. Слышал восторженные крики болельщиков.

— Que haces (исп. Что ты делаешь)? — раздался рядом удивленный голос.

Я приоткрыл глаза. Рядом стоял кубинский борец Рамон Гарсия, с любопытством глядя на меня.

Ну что ты будешь делать? Сейчас вообще не существует такое понятие, как личное пространство. Любой может помешать.

Но Гарсиа неплохой парень. Мы уже успели слегка познакомиться.

— Настраиваюсь, — коротко ответил я. Щелкнул пальцами. — Как там на вашем? Концентрация, понимаешь?

— Ah, concentración! ¡Buena idea! — одобрительно кивнул кубинец и отошел, оставив меня наедине со своими мыслями. Его слова и так понятны. Без перевода.

Долго медитировать мне не дали. Прошло минут пять. Рядом снова звуки. Я открыл глаза.

— Витя, иди сюда, — это врач команды, Михаил Борисович. — Дай-ка я твое плечо посмотрю, ты его прилично нагрузил в прошлом бою.

Я подошел к массажному столу. Пока врач осматривал и массировал плечо, разминая затекшие мышцы, я заметил иранского борца Хасана Реза, который тоже ждал своей очереди к медику. К своему медику, к иранскому.

— Как плечо? — спросил Хасан на ломаном английском. Указал на меня, так что понятно, о чем спрашивал.

— Жить будет, — ответил я. — А у тебя что?

— Колено, — иранец показал на забинтованную ногу. — Ваш самбо — очень жесткий спорт.

Я усмехнулся:

— Да уж, это не балет. Но зато какой азарт!

Закончив с медосмотром, я занялся проверкой своей экипировки. Внимательно осмотрел куртку, ища возможные повреждения. Подтянул пояс, проверил, надежно ли он завязан.

Заметив, что бинт на запястье начала развязываться, я окликнул проходящего мимо Диму:

— Дим, помоги с бинтом, а?

Пока Дима помогал перематывать запястье, к нам подошел немецкий спортсмен Ганс Мюллер. Из ГДР. Их приехало всего трое. Тяжелые весовые категории.

— Слушай, а правда, что в Москве самбо преподают в милиции? — поинтересовался он.

Интересно, откуда он это узнал? Я не стал придумывать. Не думаю, что это тайна.

— Да, есть такое, — кивнул я, поправляя куртку. — У нас многие силовые структуры используют самбо в подготовке.