Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«…в ночи прусский корпус стал за Гольнов[135], оставя в городе гарнизон <…> я с одним гренадерским баталионом атаковал вороты, и, по сильном сопротивлении, вломились мы в калитку, гнали прусский отряд штыками чрез весь город за противные вороты и мост до их лагеря, где побито и взято было много в плен: я поврежден был контузиею в ногу и в грудь картечами; одна лошадь ранена подо мной»[136].

Запомнил и фамилию гусарского майора – Подчарли, ведь это был его первый пленный штаб-офицер.

В описании же боя 20–21 ноября между Регенвальдом и Кельцами язык Суворова становится экспрессивен, воспоминания захватывают его:

«Осенью в мокрое время, около Регенвальда, генерал Берг с корпусом выступил в поход; регулярная конница его просила идти окружною, гладкою, дорогою; он взял при себе эскадрона три гусар и два полка казаков и закрывал корпус одаль справа; выходя из лесу, вдруг увидели мы на нескольких шагах весь прусской корпус, стоящий в его линиях; мы фланкировали его влево; возвратившийся офицер донес, что впереди, в большой версте, незанятая болотная переправа мелка; мы стремились на нее; погнались за нами первее прусские драгуны на палашах, за ними гусары; достигши до переправы, приятель и неприятель, смешавшись, погрузли в ней почти по луку[137]; нашим надлежало прежде насухо выйти; за ними вмиг – несколько прусских эскадронов, кои вмиг построились; генерал приказал их сломить. Ближний эскадрон был слабой желтой[138] Свацеков; я его пустил; он опроверг все прусские эскадроны обратно, опять в болото…»[139].

В нескольких словах описывает Суворов и картину глухой осени, и воинский талант Берга: пошел не по безопасной, дальней, а по неудобной, через лес, дороге, но зато вовремя прикрыл фланг корпуса от изготавливавшегося уже неприятеля.

Но остановиться на этой картине генерал наш уже не может, он просто обязан поведать о подвиге сербских гусар:

«…через оное … нашли они[140] влеве от нее суше переправу; первой их полк перешел драгунской Финкенштейнов, весьма комплектной[141]; при ближних тут высотах было тут отверстие на эскадрон, против которого один Финкенштейнов стоял; неможно было время тратить; я велел ударить стремглав на полк одному нашему сербскому эскадрону; оного капитан Жандр бросился в отверстие на саблях; Финкенштейновы дали залп из карабинов; ни один человек наших не упал; но Финкенштейновы пять эскадронов в мгновенье были опровержены, рублены, потоптаны и перебежали через переправу назад»[142].

Другой бы рассказчик на этом поставил точку. Но не Суворов: он весь охвачен горячкой боя: