Непобежденная. Ты забрал мою невинность и свободу, но я всегда была сильнее тебя

Он с улыбкой протянул нам наполненные наполовину стаканчики. Лена сделала глоток. Я же до этого пила спиртное лишь раз в жизни, на свадьбе тети. Мы с сестрой тогда улучили момент, когда все отвлеклись на новобрачных, прокрались на кухню и выпили шампанского. Оно оказалось горьким, мне не понравилось, но я все же проглотила немного. Когда Алексей протянул мне стаканчик с водкой, мне не хотелось показаться ему маленькой. И я сделала глоток. Это было так отвратительно, что я закашлялась. Бо́льшая часть водки оказалась на моей юбке. Алексей быстро протянул мне бумажную салфетку и маленькую бутылочку с водой. Я мечтала побыстрее оказаться дома. Доев шоколадку, я запила ее водой. Когда мы были на полпути к дому, заговорил Виктор. Неожиданно он заявил, что ему нужно срочно позвонить сестре. Сестра велела привезти какие-то документы, а он забыл. Она страшно разозлится, сказал он. Виктор что-то говорил, а у меня закружилась голова. И потом в глазах потемнело…

Жизнь под землей

Катя Мартынова

Говорят, что в ад можно попасть лишь однажды. Если это правда, то мне не стоит бояться его после смерти. Я уже пережила ад на земле. Я четыре года провела в подземной тюрьме Виктора Мохова, не зная, буду ли жить или умру. Я пережила настоящий кошмар, голодала, меня насиловали. Эти годы были ужасными, но самой тяжелой стала первая неделя в заточении. Свыкнуться с происходящим, сохранив рассудок, было почти невозможно. Каждый день мы по многу часов кричали и колотили в стены. Мы теряли голос и падали от изнеможения. По нашим расчетам потолок комнаты находился примерно в трех метрах под землей. Как бы мы ни шумели, наверху этого не было слышно. Крики и грохот не могли помочь нам выбраться. Но если бы мы этого не делали, это означало бы, что мы смирились со своей судьбой. Нам нужно было делать хоть что-то – несмотря на то что мы понимали всю безнадежность своего положения.

После того как Виктор выволок меня в зеленую комнату и изнасиловал в третий раз, он не появлялся в нашей тюрьме несколько дней. Ведро-туалет почти наполнилось. Вонь в нашей крохотной, закупоренной со всех сторон комнатке стала настолько сильной и невыносимой, что мы ощущали ее буквально всей кожей. Но хуже всего было то, что у нас почти кончилась вода. У нас осталось несколько яиц и макароны, но тратить воду на их приготовление мы не могли. Лена предложила поджарить последние яйца в чайнике. Получилось нечто неудобоваримое, но мы съели это. Мы даже начали грызть сухие макароны, чтобы хоть как-то справиться с голодом. Прошло всего пять-шесть дней нашего кошмара, но я уже начала сомневаться, существует ли еще внешний мир. Всего за несколько дней это пространство в несколько кубических метров стало всей моей жизнью, а все остальное казалось далеким и нереальным. И сейчас, если мне нужна свобода, если я хочу уйти из этого места навсегда, мне нужно заглянуть в себя и окунуться в свое прошлое.

Самые яркие мои воспоминания были связаны с Аней, моей сестрой. В первые недели я так сильно тосковала по ней, что на целые часы погружалась в воспоминания о своем детстве. Раньше многое не казалось мне важным, но теперь каждая мелочь приобрела особое значение. Одним из самых ярких воспоминаний стало лето у бабушки в деревне. Мне тогда было около двенадцати, а Ане – около пятнадцати. Мы с ней залезли в заброшенный сад собрать клубнику. Ягод в саду было очень много, мы объелись и уже собирались уходить, когда Аня увидела, что к нам с громким яростным лаем несется большая черная собака. Я расплакалась от страха, но Аня действовала быстро. С поразительной силой она схватила меня и подняла, чтобы я смогла забраться на дерево. До сих пор удивляюсь, как хрупкой пятнадцатилетней девочке удалось подхватить меня подобным образом. Сама она осталась стоять внизу, и собака могла ее разорвать. К счастью, хозяин собаки отозвал ее, и та не успела напасть на Аню. Все кончилось хорошо, никто не пострадал.

Пока мы с Леной сидели в заточении, я вспоминала и другие добрые поступки сестры, порой значительные, порой нет. Я перебирала их в памяти один за другим, и меня переполняли чувства. Эти воспоминания были неопровержимым доказательством того, что мне посчастливилось иметь сестру, которая любила меня всей душой. Они дарили мне облегчение, но у них была и оборотная сторона. С каждым новым воспоминанием приходили слезы и невыносимая головная боль. Но я все равно возвращалась в минувшее. Мысли о прошлом помогали мне не думать о настоящем и будущем, поэтому приходилось терпеть головные боли. Даже в самые тяжелые моменты я не думала о том, что ожидало меня. Я не могла поверить, что никогда больше не увижу родного дома, не смогу выжить в этих ужасных условиях.