Непобежденная. Ты забрал мою невинность и свободу, но я всегда была сильнее тебя

Дорогой Карстэн,

в зеленой комнате Виктор несколько лет делал одно и то же. К счастью, у него не было никакого сексуального воображения и опыта. Оглядываясь назад, я думаю, что он был почти так же неопытен с женщинами, как я на тот момент с мужчинами. Единственным его сексуальным извращением было стремление контролировать реальных женщин и пользоваться ими, словно куклами. Все время, что мы были в его власти, меня он насиловал только в миссионерской позиции. Я никогда не снимала футболку, но иногда Виктор шарил под ней руками, хотя груди у меня почти не было. Во время секса он обычно невнятно рычал или сыпал непристойностями. Но он крайне редко заставлял меня повернуться или сделать ему минет. Он двигался как робот. Если вдруг он выбирал другую позу, то просто приказывал мне лечь нужным образом. Хотя насилие стало рутиной, я не могла привыкнуть к его прикосновениям и запаху. В нем все было отвратительно – меня тошнило от одного того, как он смотрел на меня, раздеваясь. А видеть его пенис было еще хуже. Чтобы справиться с этим, я уходила в себя, притворялась, что это не я. Должно быть, он понимал, насколько отвратителен для меня, поэтому я думаю, что и он погружался в собственные фантазии. Однажды он сбросил маску и попытался поцеловать меня, но я уклонилась, и больше он не пробовал. Думаю, что надувная кукла была бы более отзывчива и доставила бы ему больше наслаждения, чем я.

Вспоминая об этом, я понимаю, что мне помогало. Я не считала происходившее в зеленой комнате сексом. Да, иногда я называю это сексом, но на самом деле это не так. Секс – это близость, основанная на взаимной симпатии и наслаждении. С этой точки зрения у меня не было никаких причин считать происходившее между мной и Виктором сексом. Я не ощущала ни малейшей близости. Да, Виктор считал, что занимается со мной сексом, но это было не так. Мне было легче считать его больным, безумным человеком. Мы же не считаем, встретив больного человека, что и все остальные больны. Так и я никогда не считала Виктора типичным представителем всего мужского пола. Для меня он был частью узкого круга психически больных людей.

Я не могу понять, почему мужчина решил причинить такое страдание двум совершенно незнакомым девушкам и их семьям ради столь бессмысленного сношения с ними. Когда я лежала перед ним, его действия нужно было просто перетерпеть, чтобы все закончилось быстрее. Даже проститутка на моем месте хоть что-нибудь имитировала бы, чтобы он почувствовал себя великим любовником. Конечно, она сделала бы это, чтобы он кончил быстрее и облегчил ее работу. Я ничего такого не делала. Обычно я просто закрывала глаза и лежала неподвижно. Я была совершенно пассивна и ничего не говорила, пока он не достигал оргазма. Если мужчине интересно такое, значит, он конченый неудачник. Неужели ему нравилось касаться женского тела, не ощущая ни уважения, ни любви женщины? Если у вас есть ответ на мой вопрос, я бы с радостью его услышала.

Катя