Непобежденные

Полковник повернулся к ординарцу, поглядел, как Движется перо.

-- Записал? -- спросил он.

Ординарец прошелся взглядом по написанному.

-- Если столько негров заберут, то генерал, по-моему, будет рад дать в придачу и вдвое больше мулов с серебром.

-- Теперь иду к генералу, -- сказал полковник Дик.

И вот (через сколько времени, уж не знаю -- я спал) мы опять едем. Меня и Ринго разбудили, и мы сидим снова в повозке, две армейские лошади везут ее по той широкой длинной улице, и с нами не полковник Дик, а уже другой офицер. Подъехали к целой горе сундуков и сундучков. А за ней -- огороженная канатами площадка, в там полно мулов, а сбоку площадки стоят, ждут чуть не тысяча негров -- взрослых и детей, -- и мокрая одежа на них уже высохла. И опять все замелькало густо -- бабушка в повозке, с широко раскрытыми теперь глазами, и лейтенант читает по бумаге, и солдаты вытаскивают сундуки из кучи.

-- "Десять сундуков, перевязанных пеньковой веревкой", -- читает лейтенант. -- Готово?.. Сто десять мулов, сказано тут. "Пойманных близ Филадельфии{26}, штат Миссисипи". Давайте сюда этих миссисипских. И недоуздки чтоб на них веревочные.

-- Миссисипских не наберется сто десять, -- говорит сержант.

-- Давай сколько есть. Побыстрей. -- Повернулся к бабушке: -- А вон ваши негры, сударыня.

Бабушка смотрит на него, широкоглазая, как Ринго. Подалась слегка назад, прижала к груди руку.

-- Но это не... они не...

-- Не все они ваши? -- говорит лейтенант. -- Знаю.

Генерал велел отдать вам еще сотню и спасибо сказать.

-- Но это не... Мы не... -- бабушка опять.

-- Она и дом тоже хочет обратно, -- говорит сержант. -- Домов у нас нету, мамаша. Придется уж вам ограничиться сундуками, неграми и мулами. Все равно дом на телеге не поместится.

Мы сидим, а они грузят на повозку эти десять сундуков. Еле уместили. Приладили еще пару вальков с постромками, впрягли четверку мулов.

-- Кто тут умеет править четверней, выходи сюда, -- говорит лейтенант.

Один из негров, вовсе нам незнакомый, вышел и поднялся на сиденье рядом с бабушкой, А из загородки, позади нас, солдаты выводят мулов.

-- Хотите посадить на них часть женщин? -- спрашивает лейтенант.

-- Да, -- бормочет бабушка.

-- Давайте садитесь, -- говорит лейтенант. -- По одной на мула, не больше чтоб. -- Протянул мне бумагу. -- Держи. Тут брод есть милях в двадцати вверх по реке; там и переправитесь. И поторапливайтесь, пока остальные негры не решили пойти с вами.

Всю ночь до рассвета мы ехали, везли десять этих сундуков, а позади шли мулы и вся наша армия негров. Бабушка, в шляпке миссис Компсон и с зонтиком в руке, сидела рядом с незнакомым негром. Не шевелилась, но и не спала -- когда развиднелось, сказала:

-- Останови мулов.

Повозка стала. Бабушка обернулась ко мне:

-- Дай-ка взглянуть, что в этой бумаге.

Мы развернули бумагу, глядим на четкий почерк:

Полевой штаб

...ого армейского корпуса,

Теннессийский военный округ,

14 августа 1863 г.

Всем бригадным, полковым и прочим

командирам.

Вам надлежит обеспечить подателю сего

полный возврат нижепоименованного

имущества, в которое входят: десять (10)

сундуков, перевязанных пеньковой веревкой

и содержащих серебро. Сто десять (110)

лишившихся призора мулов, пойманных

близ Филадельфии, штат Миссисипи.

Сто десять (110) негров обоего пола,

прибившихся к корпусу, проживающих в

вышеуказанной местности.

Вам надлежит также обеспечить подателя

сего провиантом и фуражом, необходимым

для следования к месту назначения.

По приказу командира корпуса

(подпись).

Смотрим друг на друга в сером свете.

-- Теперь небось погоните их возвращать, -- сказал Ринго.

Бабушка поглядела на меня.

-- У нас же будет еда для них и корм, -- сказал я.

-- Да, -- сказала бабушка. -- Я ведь не лгала, не путала. Ты и Ринго слышали. Это рука Господня.

Мы сделали привал, проспали до полудня. Днем доехали до брода. Стали уже спускаться с кручи -- и вдруг увидели, что там внизу расположился конный

эскадрон. А назад поворачивать поздно.

-- Они хватились и вдогонку -- и загородили переправу, -- сказал Ринго.

Поворачивать поздно; уже к нам едут офицер с двумя солдатами.

-- Я скажу им все как было, -- говорит бабушка. -- Мы тут неповинны.

Она сидит, опять уже прижав руку к груди, подавшись слегка назад, а другой рукой протягивая бумагу навстречу подъехавшим. Офицер плотный такой, краснолицый; оглядел нас, взял бумагу, прочел и принялся ругаться. Сидит на лошади, ругается, а мы смотрим на него.

-- Сколько у вас не хватает? -- говорит.

-- Сколько у нас чего?.. -- переспрашивает бабушка.

-- Мулов! -- кричит офицер. -- Мулов! Мулов!

Сундуки я, что ли, с серебром вожу или негров, перевязанных пеньковой веревкой?

-- Сколько у нас... -- лепечет бабушка, прижимая руку к груди и глядя на него; Ринго, пожалуй, первый понял, о чем спрашивает офицер.

-- Пятьдесят недохвату, -- сказал Ринго.

-- Ничего себе, -- сказал офицер. Опять выругался; повернулся с руганью к солдату. -- Пересчитай! -- говорит. -- Так я и поверю им на слово!

Солдат считает наших мулов; мы сидим не шевелясь; даже не дышим, по-моему.

-- Шестьдесят три, -- говорит солдат.

Офицер смотрит на нас.