Непобежденные (СИ)

Отряхнув богатые костюмы, молодые люди, довольные собой, пошли в совершенно другую часть города, планируя хорошо отметить прошедшее событие. Их веселые крики и шутки еще слышались на улице, когда из ветхого домика вышел худенький темноволосый мальчик лет пяти. Он видел ужасную рану отца, казалось, что даже его седые волосы стали красными. Но больше всего его поразила мать. Открытые глаза, в которых читался страх, поглощающий, бесконечный, страх перед благородными семьями, перед мальчишками, которым она годилась в матери. Ее взгляд дрогнул, и к мальчику потянулась окровавленная рука…

Что-то изменится в жизни, но что-то — никогда. Он всегда будет это помнить, всегда будет знать. Это его ноша, от которой не укрыться и не спрятаться.

На рукояти был изображен орел, взмывающий ввысь. Разве это не иронично, что благородная птица является символом убийц его родителей?

— Дан?

Юноша вздрогнул и повернулся к сестре.

— Ты такой бледный! Что случилось?

— Ничего…

— Почему ты обманываешь меня? Я поделилась с тобой самым сокровенным, а ты… не веришь мне?

Дан улыбнулся дрожащими губами, что не укрылось от Эны.

— Пойдем, — девушка потащила его за собой.

— Как же занятия?

— Что-нибудь придумаю, — твердо сказала она. Девушка знала, как ничто, что сейчас должна быть с братом, а наказание за пропуск занятий — не самая страшная вещь в ее жизни.

Она привела его в заброшенный сад на заднем дворе. Здесь мало кто бывал, и тропинки заросли высокой травой так, что даже кое-где нельзя было пройти. Эна усадила брата на обшарпанную лавочку и взяла его за руки. Его дрожь передалась и ей, заставляя нервничать от неизвестности.

— Так, что случилось.

— Я… — Дан откашлялся, — я увидел сегодня тех… людей.

— Ты о старших учениках, которых мы видели в холле?

— Да.

— И? Ты видел их раньше?

— Возможно. У последнего за поясом был кинжал со знакомой мне рукоятью.

— Правда?

Дан повернулся к сестре.

— Готов поклясться, что именно его я вытащил из тела своего отца.

Эна в ужасе замерла. Дан с трудом, но всё же начал рассказывать ей свою историю. Он говорил то отрывочно и сухо, то слова лились потоком, в котором сложно было разобраться, но девушка слушала, не перебивая, просто держала его за руки.

— Ты уверен, что это именно та вещь? — спросила Эна, когда Дан замолчал и откинулся на спинку, обессиленный.

— Да. Я бы так хотел забыть это, но не получается. Понимаешь?

— Да, — прошептала она, — очень хорошо понимаю. О чем ты сейчас думаешь?

— Ты ведь знаешь, — юноша горько усмехнулся, — я не могу оставить все, как есть, не могу убежать от этого. Я должен…

— Что? Отомстить?

— Наверное, да, — Дан опустил голову и зарылся в волосы пальцами.

— Не мне тебе говорить, что это не то, что даст тебе свободу.

— Знаю.

— Но иначе не сможешь.

Дан просто покачал головой.

— Я просто хочу понять, за что? Слышишь, что мы им сделали? Почему они так обошлись с моими родителями?!

— Тихо, Дан…

Девушка прижалась к брату, стараясь передать свое тепло, свою силу, он же тихо рыдал в ее объятьях, не в силах справиться с вернувшимися воспоминаниями.

Они просидели вместе до вечера. Дан немного успокоился и уже мог здраво мыслить. Он поддался на уговоры Эны и решил узнать как можно больше об этих людях, чтобы понимать, с кем именно ему предстоит бороться.

У входа их встретил ректор. Эна испуганно сжалась, но Дан вышел вперед.

— Прошу простить нас, это моя вина.

— Вы пропустили день занятий. Вы можете это объяснить?

— К сожалению, нет, — Дан говорил уверенно, словно и не было тех часов слез.

Ректор покачал головой и сурово посмотрел на Эну.

— Всю неделю будете помогать убирать лаборатории.

— Хорошо, — оба облегченно вздохнули, наказание было пустяковым.

— И больше не пропадайте так, — ректор посмотрел на Эну, словно обращался именно к ней, — о вас есть кому переживать и здесь.

Мужчина улыбнулся, отчего его лицо резко поменялось, и Эна сразу вспомнила его такого молодого.

— Прошу простить нас, господин ректор, — сказала девушка, — такое больше не повторится.

— Очень надеюсь, госпожа Эна.

* * *