Непобежденные

О судьбе базового тральщика № 27 я узнал от Павла Ивановича Жилкина, ныне капитана 2 ранга запаса. В годы войны он нес службу на БТЩ-27 комендором, старшиной группы комендоров, был секретарем комсомольской организации тральщика. В члены КПСС Павла Ивановича приняли по боевой рекомендации. В ней было записано, что Жилкин с первого выстрела сбил торпедоносец. А произошло все так: Жилкин вместе с комендором Алексеем Морозовым 30 апреля 1942 года нес вахту у носового орудия. Вахтенные заметили торпедоносец и, не ожидая объявления тревоги, открыли огонь и сбили его.

Павел Иванович рассказывал, что БТЩ-27 часто ходил в осажденную Одессу, сопровождая транспорты. На обратном пути принимали раненых, предоставляя им кубрики, койки, каюты командиров.

В осажденном Севастополе БТЩ-27 выполнял лоцманскую службу — обеспечивал ночью встречу и проводку транспортов и кораблей, так как днем противник обстреливал фарватер артиллерийским огнем.

Это БТЩ-27 отбил атаку торпедных катеров противника, когда эсминец «Свободный» и теплоход «Абхазия» проходили 10 июня узким фарватером в Севастополь.

«В памяти у меня навсегда сохранились события, связанные с гибелью БТЩ-27, — вспоминает Павел Жилкин. — В те дни тральщику приходилось до 3–4 раз в день менять место стоянки — авиация противника буквально выискивала наши корабли.

13 июня БТЩ-27 шел в район Феолента. Пролетел вражеский разведчик. Через некоторое время на корабль с моря на высоте 3000 метров пошли цепочкой Ю-87. Сигнальщик Семен Пустов насчитал 27 бомбардировщиков. Многие на тральщике слышали доклад сигнальщика, что летят 27 самолетов. Как раз номер нашего тральщика. Мы увеличили ход. Все зенитные орудия открыли заградительный огонь.

Стрельба не остановила пикировщиков. Одна из бомб попала в носовое машинное отделение. Вся вахта во главе со старшиной 1-й статьи Иваном Щербиной, парторгом корабля, погибла.

Дизель остановился. Работала только кормовая машина. Одного „юнкерса“ сбили. Атаки остальных следовали одна за другой. Вторая бомба попала в кормовое орудие, весь расчет погиб.

Заклинило руль в положении „лево на борт“. Началась циркуляция. Это в какой-то степени помешало прицельному пикированию. Бомбы рвались вблизи тральщика.

Тяжело ранило осколком командира тральщика Ратнера. В командование вступил старший лейтенант Сергей Гребельников. Комиссар старший политрук Абрамцев тоже был тяжело ранен, потерял много крови, не мог двигаться. Командиру БЧ-2–3 лейтенанту Торобочкину перебило обе ноги.

„Юнкерсы“ ушли. БТЩ-27, продолжая медленно циркулировать, начал погружаться — в пробоины поступала забортная вода, работали все водоотливные корабельные средства, но они не спасали положение.

Командира, комиссара, командира БЧ-2–3, старшин Ивана Курилова, Жору Суханова — всего 14 человек — погрузили на шлюпку. Чтобы не брать лишних гребцов, шлюпка и так была переполнена, раненые взялись сами грести.

Тяжело раненный минер Саша Гелдиашвили, перевязав тельняшкой рваную рану в боку, сел за весла. Шлюпка не дошла до берега метров десять из-за пробоины и затонула. Саша Гелдиашвили вытащил на берег командира и комиссара, которые не могли самостоятельно двигаться.

В госпитале на Феоленте, на операционном столе, Саша Гелдиашвили умер.

Старший лейтенант Сергей Гребельников, посоветовавшись со штурманом старшим лейтенантом Борисом Львовым и командиром БЧ-5 инженером старшим лейтенантом Сабуровым, решил уходить с корабля. На берег выброситься тральщик не мог.

Ко всем раненым и контуженым, помимо спасательных поясов, привязали пробковые матрацы. Буксировать раненых к берегу поручили остававшимся на корабле краснофлотцам и старшинам.

Как только застопорили ход, тральщик резко накренился на правый борт. И тогда старший лейтенант Гребельников приказал:

— Всем покинуть корабль!

Но не всем удалось уйти с корабля, часть личного состава погибла, так как тральщик, помимо бомбежки, обстреливался и артиллерией противника с Балаклавских высот…»

На аварийном лесе, на пробковых матрацах продержались моряки до прихода катеров, некоторые сами доплыли до берега у 35-й батареи. В числе доплывших был и Павел Жилкин.

Все оставшиеся в живых перешли на «Гарпун», который оставили выполнять лоцманскую службу взамен БТЩ-27.

«На пятые сутки пришел конец нашей лоцманской службе, — вспоминает командир базового тральщика „Гарпун“, ныне капитан 1 ранга в отставке Г. П. Кокка. — Вахтенный сигнальщик Вячеслав Краснов доложил:

— Товарищ командир! С Инкермана курсом на равелин девять „юнкерсов“, высота две тысячи!»

Ведущий самолет девятки Ю-87, подойдя к кораблю, резко повернул влево и перешел в крутое пике.

Капитан-лейтенант Кокка в грохоте разрывов увидел яркое пламя, вспыхнувшее у полубака…

Пришел командир тральщика в сознание уже на берегу. Рядом были раненые краснофлотцы, старшины и командиры. Тут же лежали убитый комиссар корабля Иван Евсеевич Цыганков и тяжело раненный штурман корабля Василий Худяков.

Тральщик горел. Командир видел, как оставшаяся часть экипажа героически спасала корабль.