Непобежденный

Катон наклонился и слегка надавил на ногу прокуратора. Непон широко открыл рот и вскрикнул от боли. Но тут же стиснул зубы и замолчал, стараясь стерпеть. Катон убрал руку, и Непон на мгновение сел прямо, закрыв глаза. На его лбу заблестел пот. Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, вошел хирург. Стал на пороге, не понимая, что происходит.

– Что за проблемы у больного? Прокуратор, я могу тебе чем-то помочь?

Непон поглядел на командиров, стоящих по обе стороны кровати, и покачал головой.

– Нет. Ничего. Я в порядке.

– Ты слышал, – сказал Макрон. – Он в порядке. Бегом наружу.

Хирург посмотрел на Катона, ожидая подтверждения приказа.

– Уверен, у тебя есть другие больные, о которых стоит позаботиться.

– Есть, командир.

Хирург, пятясь, вышел из комнаты и закрыл дверь.

Катон сцепил пальцы и похрустел суставами.

– Я так понимаю, теперь ты несколько больше настроен на сотрудничество?

– Скажу тебе то, что могу, ублюдок.

Макрон предостерегающе поглядел на прокуратора и показал на его ноги.

– Поосторожнее…

Оглянувшись, Катон увидел табурет. Пододвинул и сел рядом с прокуратором. Собравшись с мыслями, заговорил:

– Давай начнем с серебра. Оно было складировано здесь, чтобы отправиться в Тарракон, в обозе и под охраной, перед тем как началось восстание. Правильно?

– Да. В этом нет никакой тайны. Это происходит регулярно на протяжении года. Просто время оказалось неудачное. Я решил, что было бы небезопасно отправлять обоз, когда вокруг шастают бунтовщики. Подумал, что с Искербелом и его сообщниками быстро разделаются, и серебро отправится по назначению. Остальное ты знаешь. Восстание разрасталось быстрее, чем все могли бы предположить, и стало поздно вывозить слитки. Когда этот пес Искербел и его сброд объявились тут, я знал, что надо спрятать от него серебро. Нам повезло, что он дал мне время обдумать условия сдачи. Дождавшись темноты, я собрал доверенных людей и опустил ящики в один из тоннелей, а потом мы развели огонь, чтобы сжечь крепь. Тоннель обвалился, серебро было спрятано от Искербела. Те, кто помогал мне, приняли смерть от бунтовщиков, не имея ни единого шанса купить себе жизнь в обмен на эту тайну. Смею сказать, даже если бы они ее раскрыли, Искербел все равно убил бы их. Только мне известно, где серебро, а теперь и вам двоим. Что вы намереваетесь делать?

Он напряженно глядел на командиров, ожидая их ответа.

– Сколько там? – спросил Макрон.

– Примерно десять миллионов сестерциев на вес плюс-минус пара тысяч. Сложены в крепкие сундуки для денег с замками, всего двадцать сундуков.

У Макрона отвисла челюсть.

– Десять миллионов… вот те на.

– Без разницы, сколько, – сказал Катон. – Оно не должно достаться бунтовщикам. Поэтому мы оставим его там, где оно есть. Чем меньше людей о нем знают, тем лучше. Если мы сможем сдержать Искербела до прибытия Вителлия, то тогда его и выкопаем. Если бунтовщики захватят рудник, то не смогут его найти. Не будут знать, где искать. Когда восстание подавят, то на руднике снова начнут работы и серебро найдется со временем. Так что пусть оно остается там, где есть, и никто из нас больше о нем не говорит. Это понятно?

Непон кивнул. Макрон тоже кивнул, печально вздыхая.

– Было бы здорово раз в жизни увидеть столько денег в одном месте.

– Если выживем, увидишь.

– Надеюсь, – ответил Макрон и задумался. – Вот что я подумал, командир. Я и ты унесем эту тайну в могилу, но что помешает этому приятелю разболтать, если Искербел захватит лагерь? Он может.

– Согласен. Но если прокуратор хорошо запомнил прежнее обращение, которому подвергли его бунтовщики, осмелюсь предположить, что он больше не захочет попасть к ним в руки живым. Поскольку Искербел наверняка будет в раздумьях по поводу того, что от него спрятали. У него будет возможность подвергнуть Непона любым пыткам. Так что на месте Непона я бы покончил с собой.

– Но ты не на его месте, – сказал Макрон. – У тебя хватит сил сделать необходимое. А он уже показал, что у него не хватит.

Непон кашлянул.

– Я вообще-то здесь, могу и сам за себя сказать. Даю вам слово, что сделаю так, чтобы бунтовщики ничего от меня не узнали, если лагерь будет взят ими.

Макрон с сомнением поглядел на него.

– Хорошо…

Катон встал.

– Мы тебе облегчим задачу, Непон. Если лагерь захватят, я или центурион о тебе позаботимся. Не беспокойся, сделаем это быстро и безболезненно.

Макрон пожал плечами.

– Точно быстро. Но в безболезненности я не слишком опытен.

Прокуратор побледнел, а Катону пришлось отвернуться, чтобы Непон не успел увидеть улыбку на его лице. Он дал знак Макрону и пошел к выходу. Не успел ее открыть, как ворвался гвардеец, едва дыша, и отдал честь.

– Центурион Петиллий велел доложить, командир. Говорит, что тебе следует немедленно прийти на наблюдательный пост. Обнаружили противника, командир.

Отделение уже возводило небольшую дозорную башню рядом с хранилищами, и Катон с Макроном прибежали туда. Петиллий поприветствовал их, кивнув, и показал на отряд всадников, приближающийся к поселению с юго-запада.