Неподходящая пара (ЛП)

Это все, что она просила у него. Только сейчас, в этот момент, довериться ей и позволить принимать ее собственные решения. Она не могла вынести контроль, будучи вынужденной без выбора. Ни Мэлакай, ни командир Брейкер не сделают этого.

Мэлакай стоял рядом с ней, не трогая, стараясь не влиять на нее.

Командир стоял к ней спиной, но ее отец смотрел на нее.

— Терран, следи за словами, — посоветовал ему ее дядя Рэй, когда стало очевидно, что гнев ее отца только растет.

Она пристально переводила взгляд от своего дяди к деду, а затем обратно к отцу. Очевидно, они находились здесь, чтобы ее отец не совершил ошибку, от которой не сможет вернуться назад.

— Что он намерен сказать, дядя Рэй? — тихо спросила она, чувствуя, как ее горло сжалось от слез. — Что ты сделаешь, папа, когда я скажу тебе, что не уйду от Мэлакая, не услышав подтверждения того, что он сделал что-то мерзкое? Ошибку, которую я могу простить. Все, что он был вынужден делать в этих лабораториях, мне пришлось простить. Это разбило мое сердце, что он был вынужден быть тем, кем он не являлся. Что переносил эти кошмары. Но я не повернусь к нему спиной.

— Даже если он убил твою тетю? — откликнулся ее отец, заставив ее вздрогнуть. — Ты простишь его за это?

Она собиралась заплакать. Изабель могла чувствовать слезы, как ее грудь сжалась, губы дрожали от необходимости пролить слезы, чувствовала боль.

— Даже если он вынужден был сделать это, — прошептала она. — Я никогда не лгала тебе, папа. И не стану сейчас. Не говорю, что это не сломает меня. Что я не буду жить каждый день своей жизни, зная его невыносимый груз, но то, что произошло в этих лабораториях, не повернет меня к нему спиной.

— Тогда я…

— Нет! — закричал ее дедушка, когда над ним раздался еще один голос. Ее отцу нужно было сказать всего лишь одно слово, чтобы она отказалась от него.

— Я был в той лаборатории, — командир Брейкер вышел вперед и заговорил, когда глаза Изабель начали расшириться от ужаса от того, что собирался сказать ее отец.

Ее отец развернулся к Породе.

— Что ты сказал?

— Я был там, — прорычал Брейкер. — Я был там создан. Там меня обучали. И я знал твою сестру. Клянусь вам, мистер Мартинес, душой, которую я держал как самое ценное. Клянусь вам, Мэлакая не было там.

Ее отец, казалось, сдался перед ее глазами. Его плечи упали, испуганное раскаяние наполнило его взгляд, когда он повернулся к Изабель. Он медленно отошел назад, покачав головой в недоумении, когда его взгляд повернулся к командиру.

— Я тебе не верю, — прошептал он. — И у вас нет ничего, что могло доказать это.

На это командир зарычал с первобытным гневом.

— У меня есть кровь.

— И что, черт возьми, это докажет? — Терран поднял руки в ярости. — Как ваша кровь докажет что-нибудь?

— Это докажет, что я сын Морнингстар Мартинес, — огрызнулся он на него. — И, как вы знаете, эти ублюдки никогда, никогда не отделяли самцов пород от их матерей. Они использовали их. Тестировали нас на сострадание и сочувствие к ним, — прорычал он с яростью. — Моя кровь докажет это, мистер Мартинес, а затем, насколько ваша дочь должна быть заинтересованной, вы должны свалить. Потому что человек, который повернулся спиной к своей дочери, не является мужчиной. Он даже меньше, чем проклятые ублюдки, породившие Пород.

— Довольно, — Изабель наблюдала за своим дедом сквозь слезы, его морщинистое, уставшее выражение делало его на десять лет старше фактического возраста. — Настало время говорить об этом без этого самого драгоценного ребенка. Грехи и кошмары прошлого для тех из нас, кто столкнулся с монстрами в мире. А не для тех, с кем мы боремся, чтобы защитить их.

Ее дыхание сжалось, когда ее дед стоял и смотрел на нее со всей мягкостью и любовью, которую всегда ей давал.

Мэлакай обнял ее. Как будто он больше не мог переносить физическое расстояние.

Ее дед кивнул, как бы одобряя действие.

— Береги тот дар, что я даю тебе вместе с моим разрешением, — заявил тогда ее дедушка. — С этим благословлением, ни один человек не сможет забрать вас друг у друга. Не будь достаточно глупым, чтобы отвернуться от ее любви, иначе я буду видеть в тебе не больше чем хныкающего ребенка, который обвиняет других в его несчастьях.

— Спасибо, сэр, — тихо сказала Мэлакай. — И я ценю дар, который мне дали.

Ее дед отвернулся. Как и он, ее дядя осторожно кивнул ей, прежде чем последовать за ним. Лишь ее отец колебался.

— Я люблю тебя, независимо от твоего выбора или того, что ты делаешь, — наконец сказал он резко. — Но независимо мужчина или Порода, те, у кого есть честь никогда не будет стоять спокойно, пока невинный умирает в агонии, — он смотрел на Мэлакай, когда говорил.