Неподходящее занятие для женщины. Черная башня

— Вскоре после начала ужина, кажется. Бенскин, один из служителей, вошел и передал ему записку. Примерно между восемью и восемью тридцатью. Келлендер отлучился минут на десять, а потом вернулся и принялся за суп. Никто еще не приступал ко второму блюду.

— Он не сказал, чего хотел Марк? Он был взволнован?

— Ни то ни другое. Мы почти не говорили. Сэр Рональд не удостаивает беседой гуманитариев. Прошу меня извинить.

Он удалился, стремясь настичь свою жертву. Корделия поставила рюмку и отправилась на поиски Хьюго.

— Слушайте, — сказала она, — я хочу поговорить с Бенскином, служителем в вашем колледже. Он сегодня на месте?

Хьюго поставил бутылку на столик.

— Может, и на месте. Он один из немногих, кто прямо там и живет. Правда, вряд ли вам удастся выманить его из берлоги. Если это так срочно, мне лучше пойти с вами.

Привратник без малейшего любопытства подтвердил, что Бенскин в колледже, и вызвал его. Бенскин появился спустя пять минут, которые Хьюго использовал для болтовни со сторожем, а Корделия — для прогулки вокруг директорского дома и ознакомления с развешанными на стенах объявлениями. Бенскин был нетороплив и невозмутим — седовласый, аккуратно одетый, с усеянным складками лицом, напоминающим добротный толстокожий апельсин. Корделия решила, что именно так должен выглядеть, к примеру, идеальный дворецкий, хотя впечатление портило выражение мрачноватого и одновременно лукавого пренебрежения.

Продемонстрировав письмо сэра Рональда, Корделия тут же приступила к вопросам. Изворотливость здесь ни к чему бы не привела; кроме того, попросив Хьюго о помощи, она не могла теперь отвязаться от него.

— Сэр Рональд просил меня выяснить обстоятельства смерти его сына.

— Понятно, мисс.

— Мне стало известно, что Марк Келлендер звонил отцу, когда тот ужинал в профессорском зале. В тот же вечер Марк погиб. Вы передали сэру Рональду записку вскоре после начала ужина, не так ли?

— В тот момент у меня сложилось впечатление, что это мистер Келлендер. Но я ошибся.

— Откуда такая уверенность, мистер Бенскин?

— Сэр Рональд сам сделал уточнение, когда я повстречался с ним в колледже спустя несколько дней после смерти его сына. Я знаю сэра Рональда еще с той поры, когда он сам был студентом, и осмелился выразить ему свои соболезнования. В ходе этого недолгого разговора я упомянул телефонный звонок, имевший место двадцать шестого мая, и сэр Рональд сказал, что я ошибся, — тогда звонил не мистер Келлендер.

— Он не сказал, кто же звонил на самом деле?

— Сэр Рональд уведомил меня, что это был его ассистент по лаборатории, мистер Крис Ланн.

— Вы удивились тому, что ошиблись?

— Должен сознаться, что некоторое удивление присутствовало, мисс, однако ошибка не вызвала огорчения. Последующие упоминания печального события были бы излишними.

— Но вы действительно сочли, что ослышались?

Упрямая физиономия старика осталась невозмутимой.

— Сэр Рональд не мог перепутать, кто ему звонит.

— Мистер Келлендер часто звонил отцу, когда тот ужинал в колледже?

— Раньше мне ни разу не приходилось отвечать на его звонки, однако снимать трубку — не моя обязанность. Вполне возможно, что его звонки принимали другие работники колледжа, однако я сомневаюсь, чтобы дальнейшие расспросы могли принести результат, а беседы со служащими колледжа придутся по душе сэру Рональду.

— Любые действия, способные открыть истину, придутся сэру Рональду по душе, — сказала Корделия. Манера речи Бенскина оказалась заразительной, подметила она про себя и добавила более естественным тоном: — Сэр Рональд стремится узнать все возможное о смерти сына. Не можете ли вы что-нибудь мне рассказать и чем-то помочь, мистер Бенскин?

Ее тон был близок к мольбе, однако и это оказалось бесполезным.

— Ничем, мисс. Мистер Келлендер был спокойным, любезным молодым джентльменом, отличался, насколько я мог судить, хорошим здоровьем и отличным настроением до тех самых пор, пока не покинул нас. Его смерть весьма опечалила весь колледж. Что-нибудь еще, мисс?

Он спокойно дожидался, пока его отпустят восвояси. Корделия уступила его желанию. Покинув в сопровождении Хьюго колледж и выйдя на Трампингтон-стрит, она с горечью произнесла:

— Ему нет до этого никакого дела, правда?

— А с какой стати? Бенскин — старый обманщик, но он прослужил в колледже семьдесят лет и видел все это много раз. Вечность для него — как одно мгновение. Я всего раз видел Бенскина опечаленным по случаю самоубийства студента, но тот был все-таки графским сынком. Бенскин считает, что колледжу не подобает допускать таких вещей.

— Но он не ошибся, что звонил именно Марк. Это было видно по его манере — во всяком случае, мне. Он знает, чей голос услышал. Он, конечно, не станет в этом сознаваться, но в глубине души он отлично знает, что не ошибся.

Хьюго беззаботно ответил: