Неподходящие люди

Младший тут же плечи расправил и заголосил, вторя. Я давно раскусила его: трус и слабак, ничего из себя не представляет и мнения своего не имеет. Отец ему мозги вправил, поэтому, увидев меня, застыдился засранец, а друзья начали подогревать - и принялся выступать, петух. Есть же жалкие мужики на свете! Увы, на планете живут не одни «Вани».

Мы бы ушли, я хотела этого. Тяжело было слушать. Еще сестра плакать начала, ей одиннадцать всего, мелкая совсем. Но один подбежал, ущипнул меня за задницу и толкнул, я едва не упала, с трудом поймала баланс. Обернулась, а они хохочут, знаки показывают. И тут от обиды за себя, за прячущуюся за мою спину сестру, которую тоже уже задолбали в школе подколками про меня; за Ваню и его родителей, я сорвалась. Подошла поближе и проговорила громко, четко - а голос у меня поставлен отлично, не сомневайтесь. Я проговорила со всей злостью, которую только была способна испытывать:

- От всей души желаю тебе, Васенька, чтобы с твоей младшей сестрой Юлечкой, с матерью, c будущей женой и любимой дочкой сделали то же, что со мной. Чтобы они прошли через этот ужас от начала и до конца, пропустили сквозь себя всю гамму моих эмоций. А это будет обязательно, вернется бумерангом, вот увидишь. Кошмары, что до сих пор преследуют меня ночами, станут для них явью, и это будет на твоей совести. Говоришь, я шлюха? Все под одним Богом ходим, он все видит, и они такими же шлюхами станут, какой вы меня сделали. Я тебя проклинаю, и поверь, мне терять уже нечего. Довели! Ты еще наплачешься, Васенька, не за себя, а за тех, кого по-настоящему любишь!

Сказала и тут же пожалела. На самом деле я так не думаю. Я не желаю зла ни сестре его, ни будущей дочери, если такая родится. Ни жене, ни матери. Только отцу, автору всего кошмара, что на нас обрушился. Если бы не он, каждый бы получил по заслугам, схватил свой жизненный урок, и разошлись бы мирно. Но благодаря Василию Васильевичу сын продолжает считать себя правым, а мой Ваня гниет заживо там, где ни за что не должен был оказаться.

Проблема в том, что Василий Васильевич мне не по зубам, поэтому я ударила ниже. Куда смогла. Куда дотянулась. Уподобилась своим же врагам, о чем секундой позже пожалела, да поздно было. Я атаковала того, кто беззащитнее меня. И попала в цель. У Младшего сорвало крышу, он затрясся, кулаки сжал, покраснел, как инсультник. У всех на глазах взревел и бросился на меня. Повалил на землю и бил. Люська кинулась спасать, но один из его друзей, спасибо ему большое человеческое и низкий поклон, оттащил ребенка. Другой пытался скрутить самого Василия. Кто-то из прохожих вызвал скорую. Я лежала на тротуарной плитке, свернувшись калачиком, и закрывала голову, а он бил, пинал в живот. Он бы убил, если бы его не оттащили.

«Скорая» и полиция в этот раз приехали быстро, я находилась в сознании, хрипела и показывала пальцем на Младшего. Тут же откуда-то взялся и Василий Васильевич, у него точно есть связь с рациями наших спасательных служб. Он был в бешенстве, когда меня заносили в карету, я видела, какой силы подзатыльник он отвесил сыночку. Я ему улыбнулась, было больно, но смогла. Как безумная. Я и вправду обезумела. Мне выхода иного не оставили, сойти с ума или сдохнуть.

Адвокату меня очень жаль. Он у нас замечательный, чуть за сорок, приятный представительный мужчина и очень спокойный. Берет, правда, дофига, но ему тоже нужно жену с детьми кормить. Говорит всегда коротко и по делу, безэмоционально. Лишних надежд не дает, и обычно все его предположения сбываются. Он пришел навестить меня в больнице, поговорить о том, что будем делать дальше.

Он говорит, что на предварительном слушании наш Ваня всех покорил, даже судье понравился. Она женщина опытная, в возрасте и далеко не дура. Подкупить ее невозможно, за это адвокат поручился. Она долго качала головой, читая дело, слушая Ванин рассказ. У нее самой сыновья, она прекрасно знает, как иногда несправедлива жизнь к хорошим мальчикам, как легко их подставить, и как, увы, фартит ублюдкам. Не первое ее подобное дело, и не последнее. Но сделать тоже ничего не может, к делу прикреплены медкарты пострадавших. Пострадавших от Ваниных биты и кастета…

Черт, не могу это даже читать спокойно. Какой же бред. Какая убийственная несправедливость!

«Пострадавшие» от Ваниных биты и кастета, оказывается, вовсе не защищались. Они столбиками стояли, держа руки за спинами, и покорно ждали, пока он жестоко бил их по очереди, нанося тяжелые травмы. Один оглох, второй ослеп… это все ложь. Слишком бы было хорошо, если бы кто-нибудь из них ослеп.

Обвинение по-прежнему настаивает на сроке в двенадцать лет. Я пишу новое заявление на Василия-младшего, а затем сминаю его. Адвокат говорит, что можно продолжать пытаться, но деньги у Ваниных родителей заканчиваются, а на мне висит огромный долг суду. Снова пишу заявление и снова сминаю. Я не знаю, что мне делать.